Васко Пратолини - Метелло

— Сегодня я иду к своей сестре, а там будут гости, — объяснила Ида.

Метелло с утра был в Палате труда, потом забежал домой пообедать и снова ушел. Он, Джаннотто, Корсьеро и другие делегаты со строек находились все время на проспекте Тинтори у Дель Буоно и ждали денег по подписке, которые должны были прибыть до наступления вечера. Каменщики, собравшиеся со всего города и окрестностей, разбрелись по улицам между площадями Санта-Кроче и Кавалледжери.

Не прошло и часу после ухода Метелло, как Ида также вышла из дому, даже не остановившись, чтобы попрощаться с Эрсилией. При обычных обстоятельствах она не преминула бы заглянуть, особенно если бы шла к сестре, где должны быть гости, и начала бы приставать: «Как я выгляжу? Не видна ли нижняя юбка? Хорошо ли надета шляпка? Как сидит сзади платье?»

А на этот раз она, словно воровка, скользнула вниз по лестнице — чтоб она и в самом деле поскользнулась! Эрсилия стояла начеку за дверью и окликнула Иду. Бесстыжая! У нее еще хватило наглости помахать зонтиком с нижней площадки!

— Я так тороплюсь, не задерживайте меня. До свиданья, до вечера!

Эрсилия пошла за ней следом вдоль Борго Аллегри и виа Гибеллина, прижимаясь к тюремной стене. Если б Ида обернулась, можно было спрятаться за одну из сторожевых будок. Эрсилия вся подобралась, сосредоточилась на единой цели и в то же время стыдилась себя. Она чувствовала, что ни в чем не уступает прелестной Идине («даже и внешне», — думала она, считая себя способной вызвать не только привязанность, но и желание), но смутно понимала, что слежка за соперницей унижает ее. И все-таки она была сильнее: ее сердце вновь ожило, учащенно билось в груди и словно подгоняло ее, заставляя не терять из виду Идину, за которой она следовала на расстоянии. Некоторое время Ида мелькала сиреневым пятном, а через минуту в глубине виа Гибеллина, у остановки напротив Пратони, села на первый же подошедший омнибус. Пристыженная Эрсилия осталась стоять, опершись на тюремную стену. Она была вся в поту и дышала с трудом. Потом перешла на другую сторону и свернула на виа делле Казине, где солнце било прямо в глаза и в одном из домов кто-то играл на скрипке. Вскоре ей попался фонтанчик, она наклонилась напиться и ополоснула лицо; скрипки больше не было слышно. Палило беспощадное солнце, и наступившую тишину нарушало только журчанье воды в фонтанчике. Мимо проехала девушка на велосипеде. На ней была шляпа с широкими полями, с большим бантом и развевающимися лентами позади. Поравнявшись с Эрсилией, девушка чуть было не потеряла равновесие, но удержалась, крикнула: «Да здравствует прогресс!» — и умчалась освещенная солнцем. Эрсилия вытерла губы тыльной стороной ладони и невольно покачала головой.

Дома она уже не могла больше сдерживаться. Тщетно пытаясь взяться за работу, она только ходила взад и вперед, прикрывала и открывала жалюзи: то было слишком много света, то казалось, что ничего не видно. Ее мучила жажда, но чем больше она пила, тем больше ей хотелось пить. Где могли они устроить свиданье? На Альберета, как обрученные? Или в самом деле у Идиной сестры, взявшей на себя роль сводни? Или в одной из маленьких гостинниц в районе вокзала, где, кажется, сдают номера на несколько часов? Но для этого нужны деньги, а у Метелло их нет. Вчера она дала ему лиру, но он проиграл и должен был Пополам с Джаннотто заплатить за выпитое вино. Хватит ли ему оставшихся денег, чтобы снять номер в гостинице? Или он позволит Иде платить за него? У нее всегда есть при себе деньги, она не выходит из дому, не положив в сумочку хотя бы пять лир. «Посмотришь на витрины, и вдруг что-нибудь понравится или представится выгодный случай, — обычно говорила она. — Да мало ли что, вдруг почувствуешь себя плохо…»

Как-то Метелло поддразнил ее:

— А как же, по-вашему, должны поступать бедные люди?

— Бедные не могут себе позволить удовлетворять прихоти, а если с ними что-нибудь случается, их везут в больницу, — ответила несносная.

Метелло посмотрел на нее так, что Ида даже покраснела. Это получалось у нее очень ловко. А она-то, слепая, защищала ее, нянчилась с ней! Прямо случай из городской хроники! Новелли мог бы сделать из этого комедию: «Она украла мужа у своей лучшей подруги». Впрочем, это не верно: Ида никогда не была ее лучшей подругой. Эрсилия дружила с Аннитой, с Лидией, а еще раньше — с Мирандой. Ида была, просто знакомая, с которой она сблизилась, когда поселилась в этом новом для нее квартале, она, родившаяся в Сан-Фредиано и никогда не выходившая за его пределы. Но, как бог свят, ей пришлось бы всю жизнь стыдиться того, что она родилась в Сан-Фредиано, если бы она не смогла разделаться со всей этой историей за один сегодняшний вечер. Пока же она не находила себе покоя.