Джордж Элиот - Адам Бид

– А, мой друг, не только любовь женщины есть (жесткая любовь), как говорил старик Эсхил; на белом свете существует изобилие «нелюбящей любви» в мире мужского рода. Но расскажите же мне об Адаме. Принял он должность? Я не думаю, чтоб она была гораздо выгоднее его настоящих занятий, хотя, конечно, он при ней будет иметь довольно много свободного времени, которым может располагать, как хочет.

– Да, и я сомневался в том, что он примет, когда говорил ему, и сам он сначала, казалось, колебался. Он возразил, что, по его мнению, не будет в состоянии удовлетворить дедушке. Но я просил его, чтоб он, из личного расположения ко мне, устранил причину, которая могла бы препятствовать ему принять это место, если ему действительно нравится занятие и если ему не приходится оставить что-нибудь более выгодное для него. И он уверял меня, что ему нравится это место чрезвычайно: оно будет для него большим шагом вперед в делах и даст ему возможность привести в исполнение то, что он давно уже хотел сделать, перестать работать у Берджа. Он говорит, что у него хватит довольно времени для того, чтоб надзирать за своим собственным небольшим делом, которым будет заниматься с Сетом и которое, может быть, даже будет в состоянии увеличивать мало-помалу. Таким образом, он наконец согласился, и я устроил, чтоб он обедал с большими арендаторами сегодня. Я хочу объявить им о назначении и попрошу их выпить за здоровье Адама. Это небольшая драма, которую я сочинил в честь моего друга Адама. Он прекрасный малый, и я рад случаю, который позволяет мне показать людям, что я думаю так.

– Драма, которая заставляет друга Артура гордиться тем, что он играет в ней прекрасную роль, – сказал мистер Ирвайн, улыбаясь; увидев, однако ж, что Артур покраснел, продолжал мягче: – Вы знаете, моя роль всегда роль старого хрыча, который не видит ничего удивительного в молодых людях. Я не люблю признаваться, что горжусь своим воспитанником, когда он делает милые вещи, но на этот раз я решился играть роль доброго старичка и поддержу ваш тост в честь Адама. А что, ваш дедушка поддался и на другое дело и согласился взять себе в управляющие почтенного человека?

– О, нет! – сказал Артур, вскочил со стула с нетерпеливым видом и, заложив руки в карман, принялся ходить по комнате. – У него какие-то особенные планы касательно отдачи внаем лесной фермы, и он хочет выторговать известный запас молока и масла для дома. Но об этом я не спрашиваю его, потому что это бесит меня уж чересчур. Кажется, он все хочет делать сам и не желает видеть никого в образе управляющего. Я, однако ж, право, удивляюсь, какая у него энергия.

– Ну, теперь отправимся к дамам, – сказал мистер Ирвайн, также вставая. – Я хочу рассказать матушке, какой великолепный трон приготовили вы для нее в палатке.

– Да, и кстати нам нужно также идти завтракать, – сказал Артур. – Теперь, я думаю, два часа. Начинают бить в медную доску: это зовут арендаторов.

Когда Адам узнал, что должен обедать наверху с большими фермерами, он стал несколько беспокоиться при мысли, что таким образом возвышен над своею матерью и Сетом, которые должны были обедать в нижних коридорах. Но мистер Мильз, буфетчик, уверял его, что капитан Донниторн отдал особенные приказания об этом и очень рассердится, если Адам не будет там.

Адам кивнул головою и подошел к Сету, стоявшему в нескольких шагах от него.

– Брат Сет, – сказал он, – капитан прислал сказать, чтоб я обедал наверху, он непременно желает этого, говорит мистер Мильз; таким образом, это значило бы вести себя дурно, если б я не пошел туда. Но мне не нравится, что я должен сидеть над тобою и матерью, как будто я лучше своей собственной плоти и крови. Тебе, я надеюсь, не будет неприятно это?

– Нет, нет, брат, – сказал Сет, – твой почет есть и наш почет, и если ты получаешь уважение, то достиг его собственными достоинствами. Чем выше я вижу тебя надо мною, тем лучше, пусть только останутся при тебе братские чувства. Это происходит оттого, что ты назначен к лесам, и это только справедливо. Такое место есть место доверия, и теперь ты стал выше обыкновенного работника.

– Конечно, – сказал Адам, – никто, однако ж, не знает еще об этом ни слова. Я ничего не говорил мистеру Берджу о том, что оставляю его, и не хочу говорить об этом никому, пока он не узнает, потому что ему будет это очень неприятно, без сомнения. Все удивятся, увидев меня там, и, очень вероятно, начнут делать различные догадки о причине и делать вопросы, потому что в последние три недели было столько разговоров насчет назначения меня к этой должности.