Майя Луговская: Уроки музыки

…Всё у них произошло как-то само собой. Было это год назад. Весь их отряд работал тогда в тайге, и только одна Инна осталась в Чульмане, накопилось много проб, надо было делать анализы. Ей разрешили работать в промысловой лаборатории. Жара нестерпимая — весь день там жгут уголь, определяют зольность, работают в две смены. А Инна без смен, с утра до ночи — не успевает. Как она только выдерживала, все удивлялись. Наконец в воскресенье решила сделать передышку. Пошла к реке и всё-таки забрала с собой рабочий журнал, счётную линейку, чтобы на берегу поработать. Уселась, солнце припекает. Решила окунуться, хотя вода в Чульмане ледяная, всю так и обожгло. Она выскочила, оделась. Сидит, разглядывает себя в зеркало, порозовела, даже сама себе понравилась. Вдруг её окликнули. Кто бы это? Оглядывается — Гена. Слез с мотоцикла, идёт к ней. Увидел — журнал разложен:

— Вы и здесь ухитряетесь работать, мало вам по суткам торчать в лаборатории? Я этого допустить не могу. Собирайтесь-ка, поехали за грибами!

До этого Инна уже видела его: как-то зашёл в лабораторию, ей сказали, что это старший геолог управления, потом в посёлке встретила. Особого внимания не обратила, хотя и запомнила, потому что уж очень зорко он оглядел её.

— Никакой работы. Собирайте манатки. Поехали, — говорит с ней хоть и шутливо, но настойчиво. — Не вздумайте возражать.

Помог собрать вещи. Она села за его спиной, он велел держаться крепче. Мчал в Чульман с лихостью, перелетая через бугры, ямы, делая бешеные повороты. В его повадках было много мальчишеского.

— Входите и хозяйничайте. В холодильнике продукты. Порцию бутербродов надо удвоить. Подумаем о таре. Предупреждаю, грибов будет много, — говорил, почти втолкнув её в дверь своей квартиры.

Две комнаты завалены книгами, журналами, вещами, часть которых ещё не распакована. Коричневое пианино сразу бросилось в глаза. Повсюду разбросаны одежды, обувь. Казалось, здесь вообще никогда не убирали.

Квартира напоминала сам Чульман. Когда Инна приехала в первый раз, посёлок поразил её неприбранностью. Никому не было дела, что прямо на дороге битые бутылки, банки из-под консервов, изношенные кеды, рваные ватники. Никто и не думал наводить порядок, всё ненужное бросалось куда попало. Отчего это происходило? Наверное, от ощущения временности пребывания. Его испытывало большинство жителей посёлка. Приедут, собираются прожить год, не больше, но оседают, привыкают, перестают замечать все неудобства, годами живут и только рассуждают о своём скором и непременном отъезде.

Инна повозмущалась, повозмущалась и решила наконец устроить субботник в отряде, разпрести свалку, прибрать хотя бы около их корпуса. Её осмеяли:

— Кому это нужно?! — Но сделали.

Гена не позволил Инне забежать в общежитие, нарядил её в свою куртку с капюшоном. Они опять помчались на мотоцикле, на этот раз уже из Чульмана. Навстречу попадались мотоциклы, нагруженные корзинами и вёдрами, тщательно повязанными сверху. Инна волновалась, что поехали они слишком поздно и все грибы уже собраны. А он только смеялся.

Ехали долго. Неслись так, что дух захватывало, пестрело в глазах, и Инна ничего не видела, кроме земли, ускользающей под ними.

Место действительно оказалось грибным. Низкий лиственничек, кустарниковая берёза — маслята и рыжики повсюду. У Инны разбежались глаза. Она была заядлым грибником. Он привёз её и подарил целое богатство. Она собирала, не разгибаясь. А он ходил около, посмеиваясь, радуясь всему — и грибам, и лиственничку, и полянкам, и солнцу, и Инне, и тому, что он такой ладный и хороший.

— Ты во всём такая жадная? — спросил Гена, и она не удивилась, что он назвал её на «ты». — Ну, подожди… Уже некуда их класть, — он наклонился и поцеловал её в затылок. — Затылок-то розовый… Стрижка-ерыжка, стрижка-ерыжка… — повторял он, проводя ладонью по её коротко остриженным волосам. — Ты и сама, как рыжик, и «ухи» тоже, маленькие, твёрденькие, — добавил он, теребя пальцами её ухо. Потом повернул к себе, крепко и коротко поцеловал в губы и отстранил от себя.

— Вот оставлю здесь одну, что будешь делать? — сказал он и направился к мотоциклу.

Инна укладывала грибы в вёдра, в рюкзак поплотнее, чтобы не растрясти дорогой, полная чувством ожидания и уже счастливая настоящим.

Вернувшись, они вывалили грибы на пол, их оказался целый ворох. Вода в квартире не была ещё подключена, ему пришлось идти на колонку.