Уильям Фолкнер - Огонь и очаг

- Правильно, - быстро сказал он. - Не зажигай. - Он позвал Оскара. Отдай мулов Дану, вернись сюда и подержи лошадь. - Он ждал, следя за огоньком, и наконец рука негра нашла в темноте его руку. Он передал поводья, обошел мулов стороной и, следя за движущимся огоньком, вынул пистолет. - Дай фонарь, - сказал он. - Вы с Оскаром ждите здесь.

- Лучше я с вами пойду, - сказал Дан.

- Ладно, - сказал Эдмондс, следя за огоньком. - Пусть Оскар подержит мулов. - Не дожидаясь, он пошел вперед и вскоре услышал, что Дан - нагоняет его; двигаться быстрее он не мог из-за темноты. И бешенство его уже не было холодным. Он кипел, им овладело нетерпение, какой-то мстительный восторг, и он шел напролом, не обращая внимания на кусты и бревна под ногами, с фонарем в левой руке и пистолетом в правой - все ближе к факелу.

- Это индейский курган, - прошептал у него за спиной негр. - То-то я смотрю, огонек высоко горит. Они с Джорджем Уилкинсом скоро насквозь его прокопают.

- Они с Джорджем Уилкинсом? - повторил Эдмондс. Он замер на месте. Резко обернулся к негру. Мало того, что вся картина открылась ему целиком и полностью, как при свете фотовспышки, он понял теперь, что видел ее все время, а верить отказывался просто-напросто потому, что знал: если поверит, у него мозг взорвется. - Лукас с Джорджем?

- Курган разбирают, - сказал Дан. - Каждую ночь роют - с весны, с той поры, как дядя Лукас нашел там золотой в тысячу долларов.

- И ты знал об этом?

- Наши все знали. Мы за ним следили. Дядя Лукас нашел золотой в тысячу долларов, когда этот прятал... свой...

Голос пропал. Эдмондс его больше не слышал - все заглушил прилив крови к голове, и будь Эдмондс чуть старше, это кончилось бы ударом. Несколько мгновений он ничего не видел и не мог вздохнуть. Потом опять повернулся к огоньку. Что-то произнес хриплым, придушенным голосом, ринулся напролом сквозь кустарник и наконец выскочил на прогалину, где развороченный бок приземистого кургана зиял чернотой, как черный задник фотографа, а перед ямой, уставясь на Эдмондса, застыли два человека: один держал в руках что-то вроде ящика с кормом - хотя Эдмондс понимал, что с вечера этой парочке недосуг было кормить ни мулов вообще, ни Алису в частности, - другой держал над накренившейся развалиной-панамой дымный факел из сосновых сучьев.

- Ты, Лукас! - крикнул он.

Джордж отбросил факел, но Эдмондс уже наколол их на луч фонаря. Только теперь он заметил под деревом белого, коммивояжера - шляпу с опущенными спереди полями, галстук и прочее, - а когда тот встал - брюки, закатанные до колен, туфли под толстым слоем застывшей грязи.

- Валяй, валяй, Джордж, - сказал Эдмондс. - Беги. Я попаду в эту шляпу, а тебя даже не оцарапаю. - Он подошел поближе, луч фонаря стянулся на металлическом ящике с регуляторами и шкалами, поблескивавшем в руках у Лукаса. - Так вот они где, - сказал он. - Триста долларов. Привез бы нам кто-нибудь такие семена, чтобы надо было работать с Нового года до Рождества. Стоит вам, неграм, остаться без дела - жди беды. Но это ладно. Сегодня ночью я из-за Алисы беспокоиться не буду. И если вам с Джорджем охота догулять остаток ночи с этой дурацкой машиной - дело ваше. Но к утру Алиса должна быть в своем стойле. Слышите?

Тут рядом с Лукасом возник торговец. Эдмондс уже и забыл о нем.

- Что это за мул? - спросил торговец.

Эдмондс навел на него фонарь.

- Мой, сэр, - сказал он.

- Вот как? - сказал тот. - У меня купчая на мула. Подписанная вот этим Лукасом.

- Даже так? - сказал Эдмондс. - Можете нарвать из нее бумажек и зажигать трубку.

- Вот как? Слушайте, мистер не-знаю-как-вас...

Но Эдмондс уже перевел фонарь на Лукаса, который все еще держал искательную машину перед собой, словно какой-то освященный, символический предмет для церемонии, обряда.

- А впрочем, - сказал Эдмондс, - я вообще не намерен беспокоиться о муле. Я тебе утром сказал, как я смотрю на это дело. Ты взрослый человек; хочешь дурака валять - я тебе помешать не могу. И не хочу, черт возьми. Но если к утру Алисы не будет в стойле, я позвоню шерифу. Слышишь или нет?

- Слышу, - угрюмо отозвался Лукас.

Тут опять вмешался коммивояжер:

- Вот что, дядя. Если этот мул куда-нибудь отсюда денется, пока я его не погрузил и не увез, я позвоню шерифу. Это ты тоже слышишь?

Эдмондс встрепенулся, направил свет в лицо коммивояжеру.

- Это вы мне, сэр? - сказал он.

- Нет, - ответил торговец. - Это я ему. И он меня слышал.

Эдмондс задержал луч на его лице. Потом опустил, так что их ноги оказались в озерке света. Он убрал пистолет в карман.