Уолдо Фрэнк - Смерть и рождение Дэвида Маркэнда

- Вы не интересуетесь воспитанием юношества?

- Чрезвычайно интересуюсь. - Он встретил ее взгляд.

- Ага, я понимаю! Вы просто уверены, что наша школа вам ничего не может дать?

- Я просто занят другим, вот и все.

- Зачем вы трудились приехать сюда? Только для того, чтобы повидать Лиду? - Она отлично знала, что он равнодушен к Лиде.

- Я сел на пароход, - Берн, казалось, придумывал ответ, - в Галвестоне. Мы везли груз хлопка для Англии, но нам пришлось зайти в Мобил за партией бананов, прибывшей из Британского Гондураса. Я смотрел, как грузчики-негры спускались в трюм парохода, выносили оттуда ящики бананов и переходили на второй пароход. Они образовали непрерывную цепь между двумя трюмами - и они пели. Поющая цепь. Тогда я вспомнил о письме Лиды Шарон, в котором она писала, что живет близ Мобила, и звала заехать.

- И по-видимому, вы до сих пор слышите пение этих чернокожих?

- Должно быть, так. - Он улыбнулся.

- У вас негибкое воображение, мистер Берн.

- Что вы! Это же очень опасно. - Он добродушно посмотрел на нее. - Я был бы рад посетить классы.

Маркэнд ничего не говорил Берну, он наблюдал за ним; он вдруг обнаружил в себе страх, что Берн уедет... раньше... Раньше чего? Никто ни слова больше не говорил Маркэнду о Теодоре, хотя, конечно, другие беседовали о ней целыми часами. Маркэнд силился понять, какое значение имеет эта смерть. Никакого! В нем она умерла уже давно, истинной смертью; ее смерть была лишь отзвуком той настоящей смерти, в которой они жили вдвоем! "И тут она не одна, - говорил он себе, - даже в смерти она не будет одна!" Он чувствовал обреченность: пытаясь думать о Тед, он мог думать только о себе. Но он обнаружил в себе чувство унижения, которое становилось все сильнее с тех пор, как Тед уехала, и он решил остаться до конца учебного года, как бы для того, чтобы искупить дезертирство Тед. Теперь вдруг это унижение достигло своего апогея! Он думал о Стэне и Деборе, о своей неудаче в Мельвилле, о позорном исчезновении из дома Фиерро, которые выходили его. Теперь Теодора. Да, унижение было глубоким и полным, но в нем ощущалась некая сила. Скоро учебный год придет к концу, и он волен будет уйти. Куда? Он был печален, думая о Теодоре, о ее красоте, разрушенной, словно она попала в машину, которая искалечила ее. Но печаль его терялась в мире, в печали (он не один!); и в этом таилась животворная сила, несущая в себе отрицание печали.

Маркэнд вел разнообразные занятия с детьми; не жалел времени, чтобы закончить плотничьи работы, затеянные в различных местах (на него свалили все заботы по ремонту). Он и словом не обмолвился с Берном, но наблюдал за ним; с Лидой и с другими он разговаривал только о школьных делах. Но он больше не читал Маркса. Лида в тот вечер унесла книгу с собой. Он не понимал почему.

Как-то случайно Маркэнд вышел на дорогу, которая вела к болотам, вместе с Берном, курившим вонючую трубку. Они шли некоторое время молча. Потом Маркэнд услышал свой голос:

- Куда вы едете отсюда?

- На Север.

- Если вы подождете конца занятий в школе, я поеду с вами.

- А скоро конец?

- Через неделю.

- Я подожду.

- Вы хотите сказать - вы согласны, чтобы я ехал с вами?

- А почему же нет?

Их взаимное понимание не нуждалось в словах. Но два дня спустя Маркэнд почувствовал внезапную потребность сообщить новость Лиде. Она уже лежала в постели, с блокнотом и карандашом; электрическая лампочка без абажура спускалась над ее головой.

- Когда кончится учебный год, - сказал он ей, - я уеду с Берном на Север.

Глаза Лиды потеплели.

- Я очень рада и немножко завидую. Я много дала бы за то, чтоб уехать с Берном.

- Так ведь я сам просил, это не его предложение. Почему бы и вам не попросить? Я уверен, ему и в голову бы не пришло...

- Ошибаетесь! Вы бы не попросили, если б он не хотел этого.

- Вы думаете, что у него есть на меня виды? - Маркэнд улыбнулся.

- У него есть свои планы, вот и все. И может быть, вы нужны ему.

- Ну, мне об этом ничего не известно. Ничего не было сказано...

- Я очень рада, - сказала она опять. - Берн знает, что вы можете принести пользу...

- Я знаю только то, что он мне нравится.

Он сел на ее постель; грубая рубашка прикрывала ее плечи и грудь до горла.

- А мне _вы_ нравитесь, - сказала она. - Мне нравится то, что происходит в вас. Мне нравится, что вы остались на своем месте, после того как Теодора бежала. Что вы сами учились. Я помогла вам, правда, Дэвид?

- Вы мне скрасили эти месяцы.

Она бессознательным движением положила руку на грудь.