Интернет-журнал Виноградова - Номер 3, Осень 2009

Он появился неожиданно, впрочем, как и всегда.

– Что, принесла? Сегодня последняя ночь новолуния. Пора платить: ночью меня ждут. Людская жалость снова в цене.

– Ты ещё не погасил?

– Что, старая, не веришь?

– Покажи.

– А много насобирала?

– Много. Покажи.

– Ну, смотри.

Маленькая склянка, в которой теплится огонёк. Тот самый. Огонёк души её деда. Боженьки, уже больше шестидесяти лет вместе… И как только сумел обмишулить её этот подлец?!… Как сумел похитить этот мигающий огонёк?…

– Насмотрелась?

– Да. Вон в том углу котомка с подаянием.

Ведьма бросила щепоть пыли, и стало видно увесистый узелок.

– Сильна, сильна. – Посланец наклонился.

Пора! Старуха рванулась вперёд как, бывалочи, в двадцать лет. Рябиновые чётки полыхнули огненным кольцом и захлестнули шею Посланца.

– Ты что делаешь?!! Стерва старая!!! Убью!

– Перетопчешься. Пока я с тебя сама ЭТО не сниму – ты в моей власти!

Посланец попробовал схватить чётки руками, но пальцы полыхнули факелами и он еле успел погасить ладони.

– Откуда это?! Это не твоё! И тебе не пятнадцать, что бы такое купить!

– Жалость бескорыстная.

– Что?! Маг отдал?!

– Он самый. Гони светильник.

– А если нет?

– До ночи ты с ЭТИМ не дотянешь. Быстро! – Ведьма рванула чётки.

– Бери.

– Клятву!

– Я сам, добровольно, отдаю фиал! Всё честно и по совести.

– Замечательно. – Ведьма сдёрнула чётки. На шее Посланца вздулась обугленная борозда.

– Но, с тобой-то я уж посчитаюсь…

– Не выйдет. – Ведьма сунула ему в зубы пятисотку.

– Что это?

– Выкуп за мою душу.

– И ты думаешь, что за такую жалкую сумму я тебя отпущу?!

– Договор. Как только я смогу тебе отдать подаяние мага – я свободна.

– Это?!! – Посланец с ужасом смотрел на упавшую на пол мятую купюру.

– Это. Бескорыстная жалость и подаяние мага. Они способны искупить грехи, как и жалость распятого Разбойника. Подаяние коснулось тебя – я свободна.

Ведьма зашептала заклинание и несколько раз взмахнула чётками.

Туман рассеялся. Она бодро поднялась к лифту. Нажала на кнопку, и двери тут же широко распахнулись перед ней.

– Прощай!

Посланец не ответил. Двери лифта с лязгом захлопнулись и кабина поплыла вверх. Ведьма ласково погладила фиал.

– Теперь и умереть не страшно. Всё хорошо, дорогой мой…

Виталий по молодецки рванул на себя дверь подъезда. Да так лихо, что ветер взметнул на полу какую-то бумажку.

– О! Пятихатка! Гуляем!

Он воровато оглянулся, схватил мятую бумажку и бросился назад из подъезда.

Худышку трясло. Ей было страшно.

– Я их слышу!

– И что они говорят?

– Если я не прогоню Вас, то они заберут Дашу!

– А если прогонишь, то они её точно заберут.

– И что мне делать?

– Послать их.

– Не могу… Язык не поворачивается.

– Даже так…

– Но, они ведь творят добро…

– Я не уверен, что добро вобще можно сотворить.

– Почему?

– Потому что добро изначально присуще миру. Так что единственное, что можно сделать: это либо сохранить устойчивость мира, но тогда это даже нельзя назвать деянием, либо уменьшить устойчивость, тогда – это злодеяние.

– И что же мне делать?

– Спасать дочь. Плюй на все их крики. Они тебе что, дороже дочери?

– Нет… У меня нет ничего дороже доченьки.

– Вот и держи это в своей тупой голове. А теперь сядь и закрой глаза.

Худышка села. Я взял малышку на руки. Косточки выпирали даже сквозь пелёнки, но она сумела открыть глазки. Я осторожно влил в неё немного своих сил. «Ангелы» почувствовали, что девочка ожила, и бросились к ней. Самые нетерпеливые попали в Паутину, которую я немного изменил. Пока они трепыхались, разрывая нити, я нашёл те из них, что связывали малышку и «ангелов». Осталось немного. Содрал нити и туго переплёл нить ребёнка с нитью матери. Всё. Узор сплетён. Но, его ещё надо закрепить, а вот этим должна заняться мать.

Я тронул плечо Худышки.

– Проснись.

– Что с Дашей?! – В глазах плескался страх.

– Спит.

– Спит? Давно?

– Уже часа четыре.

– Боже! Она ни разу не спала дольше десяти минут! С ней всё в порядке?

– Да. Ей хорошо.

– И на долго?

– Это уже зависит от Вас. За глупости надо платить.

– Сколько?

– За глупости деньгами не расплачиваются.

– А чем? – В глазах снова пробуждается страх. – Если что, я на всё готова…

Наверное, это должно быть приятно: заставить женщину добровольно сделать то, чего она до жути боится… Но, это не по мне.

Я вынул из кармана резную безделушку.