Роже Гар - Семья Тибо (Том 1)

- Так. Две минуты передышки, - сказал он, вставая. Пот заливал его щеки. Он чувствовал, что на него устремлены все взгляды. - Она погибнет, если ее не оперировать сейчас же, - отчеканил он. - Попытаемся.

И все отошли от кровати, даже женщина, державшая лампу, даже молодой врач, пребывавший в смятении.

Антуан стиснул челюсти, и его взгляд, сосредоточенный и жесткий, казалось, обращен был вовнутрь. "Главное - спокойствие! - приказал он себе. - Как же стол? А, тот круглый, который я видел, когда шел сюда".

- Посветите-ка мне, - крикнул он молодой женщине. - А вы со мной, добавил он, обращаясь к доктору.

Быстрым шагом он вошел в соседнюю комнату. "Так. Это будет операционная, - соображал он. Смахнул со стола приборы, сложил стопкой тарелки. - Здесь поставим лампу. - Он завладел помещением, как полководец полем битвы. - А теперь девочку сюда". Он вернулся в комнату; доктор и молодая женщина следили за всеми его движениями и шли за ним по пятам. Он указал врачу на девочку:

- Я возьму ее на руки. Она невесома. А вы поддерживайте ногу.

Он подсунул руки под спину девочки, которая чуть слышно застонала, и перенес ее на стол. Затем взял из рук рыжеволосой лампу, снял абажур и водрузил лампу на стопу тарелок. "Удивительный я человечина", - успел он подумать, оглядывая все вокруг. Лампа пылала, как раскаленный горн, и свет ее выхватывал из багрового сумрака лишь яркое лицо рыжеволосой и пенсне врача; безжалостный свет падал на тельце девочки; руки ее и ноги временами судорожно подергивались. В воздухе носились мухи, словно подстегнутые грозой. Антуан обливался потом от жары и тревоги. "Выдержит ли она операцию?" - спрашивал он себя. Но какая-то сила, которую он и не пытался определить, уже подхватила его. Никогда еще не бывал он так уверен в себе.

Он схватил сумку и, вынув оттуда пузырек с хлороформом и бинты, передал ее врачу.

- Выложите все куда-нибудь. Хоть на буфет. Снимите швейную машину. Разложите все по порядку.

Затем, обернувшись с пузырьком в руке, он увидел в темном проеме двери чьи-то фигуры: там неподвижно стояли обе старухи. Одна из них - мать г-на Шаля - уставилась на него расширенными совиными глазами. Другая зажимала руками рот.

- Уходите отсюда! - приказал он. А когда они, пятясь, отступили в темную комнату, где стояла кровать, он указал рукой в противоположную сторону: - Нет! Подальше. Вон туда!

Они повиновались, прошли в другой конец комнаты и молча исчезли.

- Постойте, вы останьтесь! - воскликнул он с досадой, обращаясь к рыжеволосой, которая собралась было пойти вслед за ними.

Она круто повернулась. На миг он задержал на ней взгляд: лицо у нее было красивое, пожалуй, чуть полное; вероятно, горе облагородило его, придав выражение какой-то сдержанности, зрелости; это понравилось Антуану. И невольно он подумал: "Бедная женщина! Но она мне понадобится".

- Вы мать? - спросил он.

Она покачала головой:

- Нет.

- Ах, так, тем лучше. - С этими словами он смочил марлю и, проворно расправив, положил на нос девочке. - Ну, а теперь станьте здесь и возьмите вот это, - проговорил он, передавая ей пузырек. - Когда я подам знак, смочите еще.

Запах хлороформа разнесся по всей комнате. Девочка застонала, несколько раз глубоко вздохнула и затихла.

Брошен последний взгляд: место боя расчищено; теперь только бы справиться с профессиональными трудностями. Решительный миг настал; тревожное чувство, охватившее было Антуана, развеялось как по волшебству. Он подошел к буфету, где врач уже почти закончил раскладывать на салфетке содержимое сумки. "А ну-ка, проверим, - подумал он, будто стараясь на несколько секунд все оттянуть. - Набор инструментов - так! Скальпель, пинцеты. Коробка с марлей, ватой - все тут! Спирт. Кофеин. Йод. И прочее. Все в порядке. Приступим!" И снова он почувствовал внутренний подъем: тут были и вдохновенная радость деяния, и безграничная вера в себя, и предельное напряжение всех жизненных сил, и, главное, - восторженное сознание своего вдруг обретенного величия.

Он поднял голову и заглянул в глаза молодому врачу, словно спрашивая: "Выстоите? Дело трудное. Вся ответственность на нас!"

Молодой врач и бровью не повел. Теперь он следил за всеми движениями Антуана с готовностью точно выполнить любой приказ. Он понимал, что операция - единственное средство спасения; сам он никогда бы на нее не решился, но с Антуаном все казалось ему возможным.

"Молодой коллега держится молодцом, мне просто везет, - подумал Антуан. - Ну что теперь? Таз. А к чему он? И так обойдемся". Он схватил флакон с йодной настойкой и облил себе руки до локтей.