Олег Коряков - Странный генерал

– Да, да, – иронически бросил заместитель главнокомандующего Шальк-Бургер. – Мы направим две тысячи бойцов туда, а Буллер тем временем вышибет нас отсюда. Слишком слабы наши позиции здесь, на Тугеле, и думать прежде всего надо о том, как их укрепить.

– Оборона для буров всегда лучше, – поддержал его коммандант Вилье.

Собравшиеся начали перешептываться.

– Дообороняемся до самого Вааля, – пробурчал какой-то молодой бур, сидевший рядом с Петром.

Главнокомандующий, заслышав недовольный ропот, решил вмешаться.

– Не забывайте, господа, – сказал он, – что англичанам во что бы то ни стало необходимо прорваться к Ледисмиту. И они будут пытаться сделать это еще и еще. Поэтому очень вескими и разумными представляются мне доводы тех, кто ратует за укрепление наших позиций во избежание роковых случайностей.

– Позвольте одно предложение, – встал генерал Лука Мейер. – Укреплять позиции – это хорошо. Но бить противника тоже неплохо. Я предлагаю не останавливаться на половине достигнутого и вышвырнуть англичан с высот Звардранда. Не к чему оставлять им этот тактически выгодный плацдарм. – Он сел, оглаживая черную бороду, и тут же взялся за трубку.

– Надо бы добыть о противнике сведения поточнее, – сказал кто-то за спиной Петра.

В это время подбежал один из адъютантов и доложил, что для генерала Бота есть донесение. С одной из передовых брандвахт сообщали, что англичане со Звардранда начали отходить за Малую Тугелу.

Все оживились. Жубер повернулся к Мейеру:

– Генерал, вам карты в руки. Распорядитесь немедленно перебросить туда человек пятьсот и по отступающим – огнем, огнем! – Командующий улыбнулся, что бывало крайне редко. – Свинцовых гостинцев им на дорожку! – И тут же сильно поморщился: опять взбунтовалась печень.

Наступило минутное молчание. Генерал Принслоо, командовавший частями Оранжевой республики на Натальском фронте, сказал:

– Как видно, общее мнение выяснилось. Остается, на мой взгляд, назначить комиссию, чтобы определить, где и как лучше укреплять позиции.

Тот же голос, что предлагал уточнить сведения о противнике, произнес:

– Зачем комиссию? С этим справится сам генерал Бота. Два человека, ответственных за одно, – всегда дело скверное.

– Правильно, – поддержал его Петр.

Жубер бросил в их сторону недовольный взгляд:

– А будет их не два, а три. – И уже четко, приказным тоном добавил: – Назначим генерала Бота, комманданта Вилье и – на усмотрение Бота – офицера-артиллериста.

Фельдкорнет Дерксен, упрямец, все же решил напомнить о своем:

– Позиции усилить надо, но коммандо для разрушения дороги выслать было бы тоже необходимо.

Не допуская возможного спора, Бота встал:

– Итак, решаем: вырыть вдоль Тугелы усиленные траншеи, построить, где надобно, форты. Где и как – решит комиссия. Ну и… займем Звардранд. А остальные меры – после укрепления позиций, – и вопросительно взглянул на Жубера.

Тот кивнул, сказал: «Помолимся, господа», – и первый, чуть дребезжащим, но еще не старческим голосом затянул псалом…

– Вот и кофе, Петр Никитич. – Елена Петровна, бросив на траву салфетку, поставила кофейник, сахар, чашку.

– А себе?

– Я не хочу. Поближе к ночи выпью, чтобы взбодриться. Просто так посижу с вами. – Обтянув подолом платья ноги, она присела рядышком, охватила руками колени, задумчиво склонила голову.

Петр помаленьку отхлебывал горячий кофе и украдкой поглядывал на нее. Было Елене Петровне на вид не больше тридцати, по манерам, по разговору видно, что из интеллигентных, может, дворянка. Что заставило ее, бросив дом, отправиться в неведомую Африку на поля сражений, переносить все тяготы походной жизни, возиться с ранеными?

– Что-то писем из дома давно нет, – сказала она, и Петр отставил чашку. – Сынишка у меня там остался. Вчера десять лет исполнилось. – Улыбнулась грустно. – Тоже хотел в буры записаться. Это в России повсеместно. Самая горячая симпатия к бурам. Видно, так уж устроена русская душа: крошечный народ, всего четыреста тысяч человек, навалился на него могучий враг – несправедливо, а несправедливости сердце русское не выносит. Особенно когда о других речь идет – не о себе… Да! Я вам не говорила. Был у меня на перевязке уралец один. Никитин. Поручик тридцать седьмого Екатеринбургского полка. Вы же из-под Екатеринбурга.

– Где он, у кого?

– Извините меня, глупую, не удосужилась спросить. Но где-то здесь, под Ледисмитом. Славный молодой человек. Впрочем, как и все вы, с такой же вот бородой, в бурской одежде. Руку ему прострелили. Перевязал – и снова на позиции.