Олег Коряков - Странный генерал

У пригородной фермы они помылись в оросительной канаве и, закинув тощие котомки за плечи, двинулись к городу.

– Батожки-то выбросить надо, – сказал Петр, и увесистые сучковатые палки, славные их помощники и защитники, полетели в траву.

Город показался им приятным. Среди вечнозеленых деревьев стояли красивые дома, светлые и легкие, крытые черепицей. Улицы были широченными, как площади, и малолюдными. Вялые, неторопливые быки тащили по мощеной дороге тяжелые фуры с кладью. Несколько негров несли громадные корзины с фруктами и овощами. Сообразив, что носильщики и упряжки движутся к базару, парни пошли за ними.

Базар был большой, оживленный. Меж длинными рядами повозок сновала пестрая и шумная, гомонливая толпа.

Им бы влезть в эту толкучку, затеряться в ней – и все, возможно, повернулось бы совсем по-иному. А они, остановившись у края базарной площади возле повозок, заспорили. Очень уж привлекла Дмитрия морковь.

– Ты погляди, Петро, морковка. А? Совсем как у нас в Березовском!

– Успеется, Мить. Одеться сначала надо, сапоги вот сменить.

У них еще оставались несколько серебряных рублей, царский золотой червонец да мелочь, подработанная в пути на плантациях.

– Только связочку одну, – не унимался Дмитрий. – Очень хочется морковки похрумкать.

Они не заметили, как совсем близко подошли два рослых полицейских во франтоватых мундирах и длинных рейтузах из темно-синей саржи. Полицейским давно уже примелькались многочисленные уитлендеры, чужеземцы, но эти русые бородатые гиганты с облупившейся от солнца кожей, обветренные и грязные, разговаривали на каком-то особом, ни разу не слышанном языке.

Небрежно притронувшись к каске, полицейский сержант шагнул ближе и спросил, кто они такие. Вопроса парни не поняли, но сразу сообразили, что перед ними представители власти.

– Этого еще не хватало, – буркнул Петр и тут же, сделав лицо приветливо-вежливым, объяснил со всеми, на какие был способен, подробностями: – Бур. Трансвааль. Претория. – И показал пальцами: идем, шагаем туда.

– Бур, – сказал сержант (у него прозвучало: буэр) и потыкал себя в грудь.

– Претория? – обрадовался Петр и повел рукой на город.

Сержант покачал головой:

– Блюмфонтейн. – И теперь ткнул в грудь Петра: – Еуропа?

– Чего?.. Нет, Россия. Русские мы. Россия. Слыхал?

– Русслянд? – удивился сержант.

Он тут же принялся обсуждать с товарищем услышанное, с интересом разглядывая русских парней. Потом, легонько тронув Петра за плечо, повелительно кивнул головой: «Пошли», и на всякий случай положил руку на револьверную кобуру.

– Вот тебе, брат, и морковка! – сказал Петр другу и двинулся за сержантом…

Полицейский лейтенант, толстенький, бородатый и вежливый, выслушав подчиненных, сразу же отослал куда-то одного из них и минут десять бился, пытаясь найти подходящий для общения с задержанными язык. Он спрашивал то на голландском, то на английском, то на немецком. Все было безрезультатно. Парни знали несколько французских слов и выражений, но их не понимал лейтенант. Наконец, выбившись из сил, он махнул рукой и кивнул на скамейку. Потом сказал что-то полицейскому, и тот принес кофе в двух больших глиняных кружках.

– Это дело! – расплылся в улыбке Дмитрии. – Спасибо. Мерси. – И полез в котомку: там лежали дорожные маисовые лепешки. – Он нас не за господ каких принял?

– Только за господ нас и примешь! – усмехнулся Петр. Отхлебывая кофе, сказал: – Разрази меня гром, если за месяц язык не выучу. Впроголодь буду жить, а сначала – язык.

– Оно, конечно, без языка-то плохо, – согласился Дмитрий и прихмурился.

А хмурился он зря. Через несколько минут в комнату ворвался, сильно припадая на одну ногу, какой-то бур и чуть не с порога закричал на чистейшем русском языке:

– Где они, эти люди? Покажите!.. Русские? – Он остановился перед ними, широко раскинув руки.

– Русские, – осторожно подтвердил Петр.

– Боже ты мой! – вдруг стихнувшим голосом сказал бур. – Русские… – и бросился на грудь Петру.

Он сразу же потащил их домой. Это рядом, совсем близко. Теперь и для них его дом станет родным. Да, да! Жена будет рада. У него хорошая жена. Она из буров, но он русский. Он гражданин бурской республики, и зовут его здесь Йоганн Петерсон, но он русский. Петров Иван Степанович, тульский мещанин. Как хорошо, что лейтенант Кнорре сразу же догадался послать за ним! Он сидел у себя в мастерской, когда пришел этот Ланге, полицейский, и сказал, будто они задержали двоих русских. Сначала просто не поверилось. Такая радость!