Олег Коряков - Странный генерал

– У нас есть только руки для работы, – тихо вымолвил Секе и шевельнул черными узловатыми пальцами.

– Верно, – кивнул Петр, обрадовавшись поддержке, – только руки. Ими вы добываете золото, но не себе, а другим. Я тоже был простым рабочим, шахтером, тоже, как и вы, кайлил породу, а золото шло в карман хозяевам. Это было далеко отсюда, в России. И так везде, по всей земле: рабочие в поте лица трудятся, а хозяева плоды их труда гребут себе. Почему так?

– Почему так? – как эхо, повторил Самсон и подался вперед.

– Потому что мир устроен несправедливо, неправильно устроен мир. Одни забрали себе все – землю, рудники, заводы, машины, у них много денег, и они на эти деньги содержат полицию и армию. Другие, хотя этих других куда больше, не имеют ничего и, чтобы не умереть с голоду, продают хозяевам себя, свои руки, свой труд… Я понятно говорю?

Он подбирал слова с трудом. Ему казалось: они не те, все не те, не самые нужные, не самые простые и убедительные. Однако слушали его внимательно, даже напряженно… Потом он проверил знания Секе и Самсона. Оба они бегло считали, умели складывать и вычитать. Самсон, кроме того, знал латинский алфавит, но читать почти не мог. Начинать надо было с азов.

В следующее воскресенье Секе и Самсон привели с собой еще двух негров, примерно тех же лет, что и Петр. Было и смешно, и стыдно смотреть, как два здоровых парня униженно кланялись, прося взять их в ученики. Петр рассердился и сказал, чтобы они выкинули из головы «эти рабские штучки». Он выдал всем тетради, карандаши и занимался языком и арифметикой, потом снова беседовал о положении рабочих, рассказывал о происхождении частной собственности. Беседы эти приходились его ученикам по душе, они, как видно, отвечали их тайным мыслям. Самсон и Секе держались уже посвободнее и без особого стеснения вступали в разговор.

Вечером, рассказывая Дмитрию о занятиях, Петр предложил:

– Слушай, Мить, давай-ка с нами вместе…

Тот искренне удивился:

– Это зачем? Грамоте я вроде обучен. А профессором мне хоть как не бывать.

– Да не в этом дело. Познакомимся с кое-какими книжками, я о Карле Марксе буду рассказывать, об Интернационале, о делах рабочего класса.

– Ну какой я теперь рабочий класс! – насмешливо прогудел Дмитрий. – Того и гляди, в долю к Бозе войду.

– Жаль, Митя, – только и ответил Петр.

Спорить ему не хотелось. Знал, что не переспорит.

Работы в эти дни у Петра прибавилось. Бозе попросил его приготовить маркшейдерскую схему новой шахты, выработки которой должны были соединиться со старой. Кроме того, Петр занялся улучшением рудничной вентиляции, но снимать рабочих с добычи хозяин не позволил – приходилось выкручиваться. Потратившись на экспедиции, Бозе хотел на чем-то отыграться.

С Мором Петр не разговаривал, они только здоровались по утрам – сдержанными, холодными кивками. Мор, должно быть, вообще ни с кем не разговаривал. А на работе вымещал злобу на ни в чем не повинных неграх. То и дело в штреках раздавались крики: это разъяренный надсмотрщик пускал в ход палку. Не однажды Петр порывался броситься на крик, изломать палку, дать по зубам самому Мору, но он сдерживался, понимая, что малым дело не кончится.

Рабочие роптали. Назревала гроза…

Петр сидел с карандашом за «Философией нищеты» Пьера Прудона, а Дмитрий во дворе мастерил очередной хитроумный шкафчик, когда в дом вбежал с побледневшими губами Каамо:

– Питер, все негры просят тебя прийти к ним!

– Какие негры? Куда прийти?

– Наши негры, с рудника. В поселок прийти. Большая беда, Питер. Секе сказал: «Пахнет кровью». Пойдем, Питер!..

Поселок был взбудоражен. То тут, то там среди жалких ветхих хижин топтались кучки чернокожих. Все о чем-то громко спорили, бранились. Навстречу Петру торопливо шел Секе.

– Масса Питер, ты должен рассудить нас. Мы уже не можем. Самсон хочет убить мистера Мора. Мы не хотим больше работать так. Но что мы будем есть? Помоги нам, масса Питер.

– Постой, Секе, давай по порядку.

Секе рассказал по порядку.

Терпение рабочих-негров истощилось. Двенадцать, а то и четырнадцать часов изнурительного труда, нищенское, грошовое жалованье, а тут еще зверства Мора. Сегодня он страшно избил Нгулу, молодого негра, сломал ему руку, парня притащили в поселок полумертвым. Завтра надсмотрщик своей палкой проломит кому-нибудь череп – это тоже терпеть? Самсон – друг Нгулу, Самсон хочет убить Мора. Но разве можно убивать белого человека? Убивать нельзя, однако что же тогда делать?