Вольфганг Шрайер - Похищение свободы

Услышав эту новость, корреспонденты, опережая друг друга, устремились кто на почту, кто в отель «Прадо», чтобы занять телефонные кабины и передать в свои органы печати тексты примерно такого содержания: «В Гватемале разразилась гражданская война. Треть территории страны находится в руках повстанцев. Пуэрто-Барриос пал. Гондурас держит нейтралитет. Нефтяная база Сан-Хосе горит. Президентский дворец подвергся нападению с воздуха».

Однако во дворце Националь, самом роскошном правительственном здании во всей Латинской Америке, обрамленном высокими колоннами и украшенном великолепными фресками периода кровавых войн, которые вели испанские конкистадоры с индейцами майя, не было заметно никаких следов бомбардировки. Когда стало известно, что бандиты во главе с Армасом перешли на нескольких участках государственную границу, в огромном зале срочно собрался совет министров. Заседал он безо всяких перерывов несколько часов подряд.

Утром из главных городов трех восточных провинций — Чикимулы, Сакапы и Пуэрто-Барриоса начали поступать сообщения и общая картина немного прояснилась. Высокие окна во дворце были задернуты плотными портьерами. В зале горел один-единственный светильник, при скупом свете которого военный министр полковник Диас сделал сообщение:

— Кабальеро, мы не ставили перед собой задачу задержать противника прямо на границе, поскольку наша армия, насчитывающая всего шесть тысяч солдат и офицеров, выполнить ее не в состоянии. К тому же мы полагали, что высадка вражеских войск произойдет на Тихоокеанском побережье, что, собственно говоря, и сыграло роль в распределении наших сил и средств. Кроме того, мы обязаны были обеспечить охрану Атлантического побережья и границы с Сальвадором. Таким образом, нам предстояло прикрывать ровно семьсот километров сухопутных и водных границ силами каких-то пяти тысяч солдат. Следовательно, на каждый километр границы приходится по семь солдат, а точнее, один солдат должен охранять сто пятьдесят метров границы, да еще в джунглях, где не видно ни соседа справа, ни соседа слева.

Оборонять пограничную линию в подобных условиях равносильно самоубийству. Вот, собственно, почему мы были вынуждены дожидаться такого момента, когда противник сосредоточит свои войска в определенных пунктах. В настоящий момент нам эти пункты известны и мы принимаем соответствующие меры…

Когда военный министр заговорил о соответствующих мерах, президент Хакобо Арбенс поднялся со своего места и, кивнув Диасу, вышел на балкон подышать свежим воздухом. Из-за портьеры до него доносился резкий голос Диаса:

— Первая стычка, как мне только что доложили, произошла юго-западнее населенного пункта Гуалан. Бандиты, как оказалось, вооружены автоматами и по огневой мощи намного превосходят наших солдат. Зато наши превосходят их в мужестве и дисциплине! Как только они атаковали лагерь бандитов, те обратились в паническое бегство…

— Вива! — громко воскликнул кто-то из сидевших в зале.

— Наши потери — двенадцать убитых и сорок раненых, — сообщил Диас.

Президент Арбенс закрыл балконную дверь, и голоса из вала доносились теперь как неясный гул. «Двенадцать убитых и сорок раненых, — недовольно подумал он, — а ведь это только начало. В первой же стычке потерян один процент личного состава армии, и только потому, что противник лучше вооружен, а наши части, укомплектованные индейцами, подчас выходят на занятия босиком… Но разве я виноват в этом? Чего только я ни делал, чтобы после принятия закона об аграрной реформе одеть и вооружить армию, а с того времени прошло два года. Многого за такой период не сделаешь, тем более что о захватнических намерениях «бананового треста» стало известно пять месяцев назад…»

Он тогда не только дал разрешение на опубликование «Белой книги», в которой разоблачались военные планы, финансовые источники и закулисные маневры Армаса, но и санкционировал закупки вооружения для страны. Однако дело застопорилось, потому что торговля оружием находилась под негласным контролем секретных служб США, правительство которых еще в 1949 году строго-настрого запретило всем государствам, находящимся под их влиянием, продавать стремившимся к свободе и независимости гватемальцам оружие и боеприпасы. От европейских стран, входящих в блок НАТО, государственный секретарь Даллес потребовал самого активного участия в эмбарго, в результате чего даже такое крупное государство, как Федеративная Республика Германии, тайно поставлявшая свои автоматы через частных торговцев оружием из Гамбурга, было вынуждено пойти навстречу пожеланиям американцев.