Борис Шахов - Черная шаль с красными цветами

- Осознаю,- кивнул Федор, который к тому времени действительно много чего понял и осознал.

- Ну, тогда собирайся, делать нечего. Тебе и придется ехать в Чердынь за хлебом. Пока не опередили нас более скорые на ногу… Кроме тебя - некому. Деньги с собой надо брать большие, а кому нынче доверить большие деньги? Только тебе, Федор. Собирайся. Я предварительно говорил тут… с товарищами, и вот чего они присоветовали, Федор Михалыч: доберешься до Усть-нема и возьмешь себе помощником Григория Ивановича Паршукова, помнишь его? Вот и хорошо, он там заведует лесным районом, должен ты его помнить. Паршуков знает туда дорогу и округу вокруг Чердыни знает. Будет тебе полезным. Ну и все-таки двое… повеселей, вдвоем-то, в чужих местах. Понял, Федор Михайлович? Давай, друг, бери деньги и двигай. И без хлеба не возвращайся. На том хлебе, Федя, наши с тобой головы держатся, это ты не забудь… Я на тебя в надежде, Федор, в большо-ой надежде…

Федор подумал только, что Ульяна, поди, уже родила, а он даже понятия не имеет - сына ли, дочь… Подумал еще: деваться действительно некуда. Сам же, когда сколачивал лесные артели, обещал мужикам поддержку хлебом. Он не просто так обещал, заманивая людей на тяжкую лесную работу. Обещал потому, что и ему - обещали: поддержат артели харчами. А теперь вот выходит, он, Федор Туланов, бывший балтийский матрос, верхнеижемский охотник, самое пустое ботало на всей коми земле. Вырастет сын (или дочка?), а ему (или все-таки - ей?) скажут люди: Туланов? Это что за Туланов? не с Верхней ли Ижмы? Который людей обманывал в девятнадцатом годе?..

Волна стыда окатывала его банным жаром, стоило только представить такое, пусть и в далеком, неясном пока будущем. Федор хорошо понимал, что со временем забудут люди, как дело было, почему было именно так, а не инако. Но крепко запомнят имя обманщика… А как тебя обманщиком сделали - кому до этого будет забота?

- Когда ехать?- только и спросил у Вишнякова. - Хоть завтра. Получишь в казначействе деньги - и в путь. Мандат я вам заготовил уже, вместе с Паршуковым, один на двоих.

Из скрипучего железного ящика Вишняков вытащил бумагу по всей форме: «Предъявитель сего пом. зав. Усть-Сысольским лесозаготовительным округом товарищ Туланов Федор Михайлович с товарищем Паршуковым Григорием Ивановичем направлены в Чердынский уезд и уполномочены закупить зерно для нужд трудовых лесозаготовительных артелей Усть-Сысольского уезда.

Заведующий округом Вишняков».

Такая бумага. В конце - вишняковская закорючка и большая печать. Федор подумал только: ну до чего нехорошее время - в дорогу правиться, дожди холодные, слякоть, грязь по колено… И сколько еще такой распуты, бог ведает. Чуть подморозит, ну, кажется, все, кончилась грязь, а через день опять оттеплит, и снова раскисло, пошло-поехало…

- Слушай, Вишняков, может, обождать чуток? Не сегодня завтра настоящий мороз ударит, и реки подкует, и дороги поправит, а?

- Подождать, Федор, конечно, надо бы. Но ты одно возьми в толк - застопорятся наши дрова, и кто-то ведь скажет - вот, мол, Вишняков с Тулановым, двое гнедых, сидят и ждут у моря погоды… А тем временем люди в городах мерзнут. Чего они ждут? Когда манна небесная на голову свалится? Да этих саботажников, мать-перемать…

- Понятно,- сказал Федор.

- А коли понятно, бери деньги и топай. Пока до Паршукова доберешься, пока вы с ним на прямую дорогу в Чердынь выходите, у-у, сколько пройдет… А вам еще хлеб скупить, подводы нанять, хоть небольшой, а все же обоз получится. Не жди, Федор.

- Ну, а сколько… это… денег брать?

- Выдаст тебе казначейство триста тысяч рублей. Распоряжение уже ими получено. Мы, видишь, прикинули предварительно, так оно примерно получается, меньше нельзя.

У Федора похолодело в груди. Он уже имел дело с деньгами, возил иногда, для расчетов с рабочими. Но такую сумму… он и представить себе не умел.

- Если хотим иметь хлеб для рабочих, а не горбушку для начальства, сумма нужна, Туланов, сумма. Не баловаться вас посылаем. Ты ведь не из трусливых, да и силушки не занимать, но все же зайди к военкому. Попроси револьвер. Если что, пусть он мне позвонит, для подтверждения. Думаю, даст и без этого. Сам объяснишь, зачем. С наганом, знаешь ли, веселее.

- Да уж, веселья будет… много,- покачал головой Федор.

- В дороге про деньги не болтайте, Паршукова предупреди. Ну, а как уложить да подальше - это уж сам сообразишь.

В дорогу Федор вышел через два дня. Перед отправкой сам сшил из клеенки крепкий мешочек, запаковал туда деньги, плотно перевязал дратвой и положил в самый низ заплечного мешка, предварительно завернув их еще и в старую рубаху. Затем зашел к военкому, рассказал с глазу на глаз о своем задании, показал мандат. Военком тут же распорядился выдать ему наган с патронами. И пожелал ни пуха… Федор улыбнулся и послал военкома к черту.