Борис Шахов - Черная шаль с красными цветами

- Нет еще. Дома записали в сочувствующие.

- Ясно. Напишешь заявление, мы тебя примем. Зимний брал - уже этим заслужил право. А сейчас, Туланов, ты нужен партии. Слушай. Прошлой осенью у нас организовали округ по заготовке леса. Дело во какое нужное и для нас, и для всей коми земли. Лес поможет нам хоть первую бедность преодолеть. Ты поедешь туда помощником заведующего округом по заготовке. Как только в партию тебя примем - сразу и двинешься. Туда, понимаешь, попала одна контра - и контра эта только запутала и затормозила дела. Хотели его шлепнуть - да успел, сволочь, сбежать.

Федор аж покачнулся от неожиданности. Лицо Кочанова стало злым, пошло красными пятнами - такая досада всколыхнулась в председателе на эту контру, которая ускользнуть успела. Но Федор-то тут при чем?!

- Ка-ак?.. Остаться здесь, в городе, что ли?- не доходило никак до него.

- Да, да, в городе. Но работа будет во всем лесозаготовительном округе, по уезду пять районов, и придется везде организовывать рубку леса.

Федор молчал. Председатель внимательно смотрел на него и… не торопил.

- Кочанов,- попросту обратился Федор,- я ведь лес, кроме как на свой дом, никогда и не заготавливал, не рубил, не пилил. Я же охотник… крестьянин… рыбак. Какой из меня, к черту, начальник по заготовке?

- Ну, конечно, ты охотник… крестьянин… А я, по-твоему, кто? Профессор? Тайный советник? Генерал? И мой отец был охотником, и дед - крестьянином, и сам я позавчера в лаптях бегал… Власть у нас сейчас какая, Туланов?

- Народная.

- Ну вот, политический момент понимаешь правильно. Пиши, пиши заявление, завтра же в партию примем. И будешь подчиняться партийной дисциплине. Охотник… Я тебя на фронт послать не могу, ты уже воевал и ранен. Нога опять же… Но я тебя посылаю не ворон считать, я тебя шлю на лесной фронт. И там столь же ответственно, как и на военном. Ты хоть слышал, как в стране с топливом? Худо с топливом, Туланов!- выкрикнул Кочанов полным голосом.- Очень худо! В Петрограде, в Москве люди и шубах спят. Пароходы, паровозы - стоят, дров нет, Туланов! Охотник. Дрова нужны, понимаешь ты, голова! Без дров, Федя, околеем мы все со всей нашей властью! Вот оно во что тenepь упирается - в дрова, Федя. Какой ты ни есть крестьянин, а дрова заготавливать сможешь, это ты мне мозги не крути. Я тоже, брат, не вчера родился, хватку коми мужика знаю, усвоил. Мне и нужен настоящий мужик - с хваткой. И с пониманием, с политическим. Ты как раз - такой. И не увиливай! У нас тут за три месяца всего-то заготовили двадцать тыщ кубических саженей… Слезы! Да на пиление тыщ тридцать бревен. Смех! Ну кто ж тут эту работу организует, да с размахом? Кто? Из Питера, что ли, пришлют? Как же - жди! Да у них этих самых проблем - во! не расхлебать десять лет. Нам самим надо выкручиваться, Туланов, и ты поможешь народу. Понял? Если ты, конечно, сам не контра и не подмазываешься к Советам, чтобы урвать свой кусок.

- Больно ты напираешь, Кочанов,- тихо сказал Федор, совершенно сбитый с толку.- Я же в отряде записан… Что мужики скажут - так ведь и скажут: пошел в Усть-Сысольск, да и нарочно застрял… Жена, опять же…

- Это все сопли, Туланов. Партия направляет тебя на лесной фронт, это я тебе категорически говорю. Завтра получишь мандат по всей форме. Мужикам сообщи, так и так, не будет дров - не нужен и ваш отряд, сомнут нас белые, перебьют, как сосульки - палкой… А жену - вызывай. Напиши письмо, пусть едет в город. Нечего молодым врозь жить…

- Да тут еще незадача, председатель. Ребенка она ждет…

- Какая ж тут незадача, Туланов? Вот и славно, пусть в городе ждет. Ты что, думаешь, в городе не рожают? Ого-го, еще как рожают! Не твоя первая… Зови - родит она тебе усть-сысольского, городского, будешь мне еще благодарен. Здесь и акушеры образованные, в случае чего - помогут, не бабки-повитухи… А ты тем временем на квартире устроишься, деньжат мы тебе подкинем, не сомневайся.

Федор молчал, сильно озадаченный таким поворотом своей судьбы.

- Про зарплату тебе Вишняков сам объяснит, а насчет пайка зайди в упродком, я им позвоню. И не расстраивайся, охотник. Еще придет время, будешь меня благодарить, что здесь оставил. Ну, это когда совсем городским станешь… Давай - до завтра.

Председатель протянул Федору руку - прощаться. Пожатие у Кочанова было неожиданно жестким, не по его узкоплечей фигуре…

Пораскинув мозгами, Федор написал Ульяне письмо в тот же вечер и послал с делегатами из Кыръядина, передадут из рук в руки. Быстрее почты. Велел ей оставаться у родителей, пока все толком не образуется. Написал, что сильно скучает, но быстро увидеться нету пока никакой возможности: так на его сознательность наступил председатель, что никаких отказов не может быть. Придется, раз такое положение с дровами, послужить людям, добыть им тепло, без которого Москва и Питер станут просто многоэтажными кладбищами… Пока он подберет квартиру в городе, придется пожить врозь, а потом, как он с жильем определится, Ульяна к нему и переедет.