Альва Бесси - Антиамериканцы

— Нет, сэр.

— Ставлю вас в известность, что в соответствии с положением о нашей комиссии вам разрешается иметь адвоката и консультироваться с ним о ваших правах перед комиссией.

(Лэнг молчит).

— Насколько я понимаю, вы не нуждаетесь в услугах адвоката.

— Мне нечего скрывать.

— Мистер Лэнг, седьмого ноября вы показали, что не являетесь членом коммунистической партии и никогда раньше в ней не состояли. Мы только что зачитывали стенограмму ваших показаний.

— Да.

— Вы так и показали?

— Да.

— А в действительности, мистер Лэнг, разве вы не вступили в коммунистическую партию в 1939 году, вскоре после возвращения из Испании?

(Лэнг молчит).

— Вы можете ответить на мой вопрос, мистер Лэнг?

— Да.

— Вы можете отвечать «да» или «нет», а если вообще не хотите отвечать, то так и скажите.

— Благодарю вас. (После паузы). Да, это — правда: я вступил в коммунистическую партию в 1939 году, но сейчас в партии не состою.

— Не состоите?

— Нет.

— Когда вы вышли из партии?

— В 1939 году.

— Вы вступили в партию и вышли из нее — а может быть, механически выбыли — в одном и том же году?

— Я хотел бы объяснить, если можно…

— Мистер Лэнг, вы, конечно, помните, что седьмого ноября вы под присягой показали, что никогда не были членом коммунистической партии…

— Господин председатель, я…

— Одну минуточку. Господин следователь, прочитайте это место из стенограммы…

— В этом нет необходимости. Я слышал ее и согласился с ней.

— Мне интересно выяснить, мистер Лэнг, почему месяц назад вы показали, что не состоите и никогда не состояли членом коммунистической партии, а сейчас говорите, что раньше вы были членом партии, а теперь нет.

— Я как раз и хотел объяснить это. Я просил предоставить мне такую — возможность.

— Пожалуйста.

— Говоря кратко, я вступил в коммунистическую партию в 1939 году под влиянием личных переживаний и с ошибочным убеждением, что партия может решить проблемы, которые глубоко волновали меня тогда. Я не единственный человек, вступивший — в партию из подобных побуждений.

— И вы ушли из партии в том же году?

— Да.

— Вы перестали переживать, или разубедились, или обнаружили, что коммунисты не могут разрешить ваши проблемы?

— Ваша ирония излишня, господин конгрессмен. Я хочу честно ответить…

— Я вынужден напомнить вам, что месяц назад вы лжесвидетельствовали перед нашей комиссией. А теперь вы даете противоположные ответы и требуете, чтобы мы верили вам. Почему вы изменили свое решение?

— Изменил решение?

— Я имею в виду ваше решение изменить свой ответ на этот конкретный вопрос.

— Я говорю правду. Это искренний ответ.

— Вы отвечаете уклончиво. Я опросил вас, почему месяц назад вы, явно оскорбляя комиссию, ответили «нет», а теперь отвечаете «да»?

— Я передумал.

— По тем же причинам, что и в 1939 году?

— Нет.

— Тогда по каким же?

— Я полагаю, что это не имеет никакого отношения к делу.

— Вы можете полагать что угодно, но комиссия сама решает, какие вопросы существенны, а какие нет.

— Давайте на этом остановимся, сэр. Я передумал. Месяц назад я сказал вам неправду. А сегодня говорю правду. Этого достаточно.

— Мистер Лэнг, я вас спрашиваю: вы были членом коммунистической партии в 1941–1945 годах во время вашего пребывания в армии США?

— Я уже сказал, что выбыл из партии в 1939 году. Я очень скоро разочаровался в коммунистах, если можно так сказать, почувствовал себя словно после кутежа. Если мне будет позволено употребить метафору — писатель обычно имеет дело с метафорами, — я был пьян, когда вступал в партию, и выбыл из нее, когда хмель прошел.

— Вы не были коммунистом в армии?

— Я уже ответил.

— Вы имели чин майора?

— Да.

— Вы сами просили присвоить вам офицерское звание или вам его предложили?

— Меня произвели в офицеры без моей просьбы. На военную службу я поступил добровольно.

— Вы добровольно поступили на военную службу, и вам предложили офицерский чин?

— Да.

— Кто предложил?

— Это было сделано обычным путем.

— Возможно, у вас есть какие-нибудь основания считать, что тут не обошлось без вмешательства покойного президента Рузвельта?

— Какая нелепость!

— Что тут нелепого?

— Вы хотите опорочить имя и репутацию великого президента, который мертв и не может ответить на ваши обвинения. Я глубоко возмущен…

(Председатель стучит молотком).

— Довольно! Вы были другом мистера Рузвельта?