Валентина Немова: Лишний вес

— Чего только не было на этом столе!

Он понял: будет чем поживиться.

Не подумайте, что он тут же дал Нине рекомендацию, признав, что она талантлива. Много лет, как и мне, то обещал, то отказывал, уверяя, что надо будет подождать. Нина ждала как будто до пятидесяти лет. И все это время он тянул с нее денежки. Я не буду раскрывать ее секрет, как ему удавалось обирать ее. А когда у нее уже терпенье лопнуло и она чуть было не послала его далеко-далеко, он наконец сжалился над ней. Дал он ей рекомендацию, вступила она в союз. Но радости по этому поводу не выражает. Наверное, данная Чижовкиным рекомендация, когда он уже как писатель потерял свой авторитет, и ей авторитета не прибавила. Она говорит мне: "Радуйся, что ты не в этом союзе". Не могу судить, искренне она это говорит или нет. Но ей я не завидую: ни ее богатству, ни ее удаче. Надо сказать: Чижовкин до сих пор обирает ее. Она уже пенсионерка, мужа нет (вдова), живет на пенсию. Есть, наверное, у нее сбережения. Но есть ведь и те, на кого хочется их потратить: не детей, на внуков. Но Чижовкин не отстает от нее. Приезжая в Магнитогорск, наведывается к ней, заставляет тратиться. Посылает к ней в гости своих родственников. И их приходится принимать и угощать, как в ресторане. Благодаря поддержке Чижовкина печатается Нина в журнале, который издает Магнитогорский Государственный Университет. Но кто его читает? Выпускаются номера в очень небольшом количестве экземпляров. Редактирует журнал Чижовкин… И считает, что этого достаточно, чтобы она чувствовала себя в вечном, неоплатном долгу перед ним. Не приведи Господь попадать в такую зависимость…

Чтобы дорисовать портрет этого деятеля культуры, расскажу еще одну историю, действующим лицом которой является он, Денис Антонович. Вернее, повторю то, что уже рассказывала в первой своей книге.

Вспомнился мне тот случай, когда мы всем своим кружком обмывали в ресторане вышедшую в свет книгу одного из кружковцев. Как сидели за столом, пропущу. Начну с того момента, когда застолье кончилось и мы вышли из помещения на улицу. В тот самый момент, когда за нами закрылась дверь, один из наших товарищей, приблизившись к Чижовкину, идущему рядом со мной, что-то шепнул ему на ухо. Я не расслышала, что. А Денис Антонович расслышал и оскорбился. Недолго думая, развернулся и ударил своего ученика кулаком в висок. Ученика этого назовем Колей. Он удержался на ногах, но шапка с его головы слетела и покатилась. Он поднял ее, надел и пошел своей дорогой, не дав Чижовкину сдачи. Был он учителя своего моложе всего на три года, говорили они друг другу "ты". Коля называл Чижовкина по имени, без отчества. Бывал частенько у него дома, как и все остальные из литобъединения. Я считала, что их связывает дружба, но оказалось: это не так… Когда Колина шапка слетела с его головы, я весело засмеялась, подумав, что Николай нахамил Денису Антоновичу (мало ли таких бывает случаев, когда ученики оскорбляют учителей своих) и получил по заслугам. В то время я считала Чижовкина безупречным человеком: этот инцидент произошел ведь до того, как мы остались с учителем наедине и он показал, на что способен. А когда показал, распоясавшись, я поразилась его наглости и разочаровалась наконец в нем. Убедилась, что он не такой хороший, каким желает казаться. Но насколько плох, этого я тогда еще не поняла. Ясно мне стало, что это за фрукт только тогда, когда Нина, с которой мы продолжали общаться и после того, как перестали посещать занятия в литобъединении, начала мне жаловаться на Чижовкина, который даже из Москвы, куда переехал, умудрялся "доставать" ее и обдирать, как липку. Окончательно разобралась я в нем, когда узнала от Лиды всю его подноготную. Николай, я уверена в этом, раскусил своего учителя раньше, чем мы с Ниной. Его, Костю, все время, надо полагать, подмывало высказать Чижовкину, что он о нем думает: был этот парень честным, хорошим человеком. Жаль, что уже нет его в живых. Дал понять Чижовкину, что знает его секрет, и получил от него оплеуху. Надо думать, известно стало Коле, чем этот деятель занимается, от тех ребят (они же всегда делятся друг с другом подобными знаниями), кто, дав взятку Чижовкину, получил от него рекомендацию для поступления в литинститут. От девушек, которые в то же время, что и те парни, посещали занятия кружка, полученные сведения ребята скрывали, опасаясь, как бы девчонки не проболтались там, где нельзя о подобных вещах говорить. Любопытная по натуре, я пыталась в этом деле разобраться, и, встретившись однажды с Николаем, спросила, что он тогда, когда мы вышли из ресторана, шепнул на ухо Чижовкину, за что получил оплеуху. Но Коля отмахнулся от меня, сказав, что спьяну сморозил какую-то чушь. Не стал он предавать огласке тайну этого взяточника Чижовкина, понимая, что выдав, разоблачив его, навредит нет только ему, но и тем парням, которых Денис Антонович, так сказать, облагодетельствовал. Товарищество, дружбу поставил Николай выше правды, выше истины.