Валентина Немова - Лишний вес

— Выпрашивает у ММК, уверяя, что нужны средства для переиздания его трудов, а использует их для другой цели, — заметила я. — Сдружился с кем-то из влиятельных лиц в этом городе. Он умеет подлизаться. Есть у него еще один способ добывать материальные средства.

— Какой?

— Дает обещания помочь со вступлением в литинститут и в союз писателей. Иногда и помогает: пишет рекомендации, а может, и те работы, которые поступающий подает потом в приемную комиссию вуза.

… Это он практикует с давних пор. Тут я вспомнила тех парней, которые с его подачи поступили еще в пятидесятые годы в литинститут. Я удивлялась: как он мог всех своих учеников из литобъединения, даже самых слабых, чьи труды ни разу не обсуждались на наших занятиях, кто ни разу не выступил при обсуждении произведений их товарищей и вообще двух слов связать не мог, протолкнуть в литинститут? Удивлялась раньше, а теперь наконец все поняла: писал он за них рассказики, а они ему платили за это. И, наверно, неплохо. Ребята же все были работяги, трудились на комбинате, в горячих цехах, зарплату получали немаленькую и делились с ним. Платили как бы за работу. Другого способа, чтобы протолкнуть тупиц этих в институт, не было и быть не могло. В общем, действовали по принципу: ты — мне, я — тебе.

Когда я посещала литобъединение, я такое представить себе даже не могла. И только теперь, когда стала о нем писать и обдумывать прошлое, это дошло до меня. И вот что еще дошло: он и меня протолкнул бы в союз, если бы я догадалась, что ему от меня нужно было уже после того, как я отвергла его ухаживания и пошла ему навстречу, если бы у меня была такая возможность. Вспомнила я один случай, на который сразу не обратила внимание. Однажды он явился ко мне домой. Жила я в те годы в однокомнатной квартире. Шесть человек в одной комнате. Садились мы за стол заниматься, я и две моих сестры, третья тогда была еще маленькая, раскладывали учебники и тетради. Места не хватает, начинали спорить, толкаться, а под столом пинаться. Я не старалась бороться за место. Выходила в прихожую, садилась на сундук (кроме него в передней другой мебели не было, да и во всей квартире все только самое необходимое. Мы страшно бедствовали в те годы. Итак, сижу я как-то раз в прихожей на сундуке. Читаю толстую книгу — политэкономию. Готовлюсь к экзамену. И вдруг приоткрывается входная дверь (запирались мы на замок или засов только укладываясь на ночь спать), в образовавшуюся щель просовывается голова. Присмотрелась: лицо знакомое, пучеглазое. Да это же Чижовкин, руководитель литобъединения. Я страшно удивилась: зачем он пожаловал? Я его не приглашала, и он о приходе не предупреждал. Не туда попал, что ли? И дверь открыл без стука. Пока я пыталась разобраться в ситуации, стесняясь спросить у него, зачем он явился, голова исчезла, дверь захлопнулась. Послышались шаги торопливо шагающего вниз по лестнице человека. Да, это был Чижовкин, и теперь мне понятно, зачем он приходил. Не для того, чтобы со мной или моими родителями встретиться, а чтобы посмотреть, в каких условиях я живу, выяснить, имеется ли у меня возможность заплатить ему, если он даст мне рекомендацию для поступления в союз. Одного его взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что у меня такой возможности нет. В этот момент судьба моя была решена. Его мать жила точно в таких же условиях, одна, без мужа.

Он мечтал не только о славе. Мечтал разбогатеть и не гнушался никакими средствами. Он понимал, что меня надо принять в союз. Но считал, что за это я должна его отблагодарить, заплатить ему. Если не "натурой", так деньгами. Но не знал, как ко мне подступиться. Боялся, что я отвергну его, если он заговорит со мной на эту тему. Я ему уже ведь доказала, что договориться со мной не так просто: слишком дерзка и неуправляема. Разбогатеть решил он за счет своих учеников, или хотя бы иметь возможность пристроиться к кому-нибудь из богатых и тянуть понемногу, но очень долго из их семейного бюджета. Пока мы учились у него, он тянул у ребят. Позднее одна из его учениц вышла замуж за очень обеспеченного человека, вот за нее он уж взялся всерьез. Как ему удалось к ней подобраться? Он жил уже в Москве или в каком-то другом городе, прежде чем переехать, и когда приехал на побывку в Магнитку, кто-то сказал ему, что такая-то из бывших его учениц, по имени Нина, теперь стала очень богатой. Живет в частном доме за высоким забором. Во дворе огромные злые собаки. Так же просто, как в мою квартиру, к ней в дом не проникнешь. Подойти к калитке, стучаться, пока не откроют, унизительно. Надо найти приличный подход. И он нашел. Решил познакомиться и подружиться с ее мужем, который работал на комбинате. Позвонил ему по телефону. Попросил показать ему комбинат, который он уже много раз видел. Василий, так звали мужа Нины, согласился. Догадывался или не догадывался, что за этим последует, не знаю. Знаю только (Нина сама рассказывала мне эту историю) — Василий провел писателя по всем цехам комбината, пояснил, в каком что делается. А после этого, как и ожидал Чижовкин, пригласил его на обед (к себе домой). Нина говорила мне: было застолье. А Чижовкин потом говорил своей маме, а она мне: