Валентина Немова - Лишний вес

А когда у человека в душе нет высоких чувств, он ни на что высокое в любой сфере деятельности не способен. Пока писал он о простых людях, которых любил, о природе, которой восхищался, у него получались прекрасные произведения. Когда же начал писать о том, что ненавидел, о войне, ничего "путного" не вышло. Он в этом признался сам. Я только пересказала сказанное им. Очень трудно было мне разобраться в этом человеке. Но кажется, я все же разобралась.

Кто же он, Иван Семенович Ненашев? Что я могу о нем сказать напоследок? Не идеал, разумеется, но и не злодей. Злой, конечно, очень злой человек, но не злодей. Характер его наглядно проявился в отношении ко мне. Рассердившись на меня за то, что я, не доучившись, отказалась брать у него уроки, не отвечая на мои письма и звонки, он, тем не менее, в своей "главной" книге, в той главе, где речь идет якобы о другой женщине, а на самом деле обо мне, дает положительную оценку моим творческим способностям. Злясь на меня за то, что я отвергла его как мужчину, — в молодые годы — в старости признается, что воспоминания о тех женщинах, с которыми связывала его когда-то дружба, доставляет ему больше приятных минут, чем мысли о других, с которыми был он более близок. Потому что в дружеских отношениях, считает он, больше чистоты и чувства, чем в любовных связях… Прочитав эти строки в каком-то из его произведений, написанных уже после того, как было издано то, о котором говорилось выше, я очень удивилась. И поняла наконец, что, дожив до преклонного возраста, он перестал на меня обижаться за то, что я от него "сбежала" раньше, чем кто-то из нас сделал "первый шаг". Когда дошло это до меня, я сама перестала серчать на него. А это, в свою очередь, повлияло на то, что я решила сказать о нем как о человеке в заключение. Неожиданно для себя я сравнила его судьбу с судьбой Пушкина и этим сказала все.

Осталось сказать заключительное слово о Чижовкине. Как он ни старался, трудясь не менее упорно, чем Ненашев, доказать то, что в молодости внушила ему Дина, что он САМ, самый талантливый в стране прозаик, что ему не удалось. Потрясти мир ни одним из своих произведений он не смог. Не смог даже стать лауреатом Государственной премии России, хотя и надеялся, что его книга о Магнитке, которая была напечатана при Твардовском в "Новом мире", будет удостоена этой высокой награды. Но ошибся.

И все же ему удалось набрать лишний вес. Готовясь к празднованию восьмидесятилетия Магнитогорска, его книгой о Магнитке заинтересовалась администрация этого города. И облагодетельствовала автора. Ему было присвоено звание почетного металлурга ММК, Магнитогорский Государственный Университет присвоил ему звание "профессор", и не просто "профессор", а почетный. Затем — звание академика Академии общественных наук. Но ему это звание не понравилось. И он подправил его, стал зваться: академик Академии литературы. И, как и следовало ожидать, закружилась у Дениса Антоновича от успеха голова, и начал он доказывать жителям Магнитогорска, что он не просто "писатель из Москвы", а на самом деле очень важная персона. Прислав Магнитке поздравление с юбилеем, он авторитетно заявил: "Я ее изобразитель, историк и певец, даю ей звание: Герой России с убеждением, что оно повторится державно, государственно. И подписал своей фамилией и всеми полученными в последнее время почетными званиями. А озаглавил свою корреспонденцию так: "Горжусь, что я магнитогорец". Родился в каком-то другом городе или даже деревне, прожив на Урале лишь до шестидесятых годов, он магнитогорец. Надо же!

Прочитав эту статью, я улыбнулась, убедившись, что Чижовкин каким был, смехотворной личностью, таким и остался. А один из моих знакомых, настоящий магнитогорец, посмотрев творение Дениса Антоновича, возмутился:

— Кто он такой, чтобы делать подобные заявления?!

— Он же подписался: академик, — пояснила я.

— Академики настоящие таких глупостей не говорят. Они знают, что присваивают почетные звания отдельным лицам, тем более городам, не деятели культуры и литературы, и не научные работники, а представители верховной власти в стране. И никакой он не профессор и не академик, а старец, наверстывающий упущенное "в смысле славы", страдающий манией величия. Он считает, что если человек живет в столице, то он уже гений, а если мы живем на периферии, то мы дураки. И нам можно вешать лапшу на уши… Никакой он не профессор и не академик. Эти звания он купил за деньги. Но где он только их берет, ведь его, насколько мне известно, уже давно не печатают за гонорары.