Айн Рэнд - Мы живые

КРЕПИТЕ УЗЫ КЛАССОВОЙ СОЛИДАРНОСТИ ПОД ЗНАМЕНЕМ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ!

– Вот черт! Я оставила суп на примусе. Растечется по всей комнате.

– Товарищ, перестаньте чесаться.

– Товарищ, перестаньте щелкать семечки. Это неприлично.

– Делается это так, Прасковья: чистишь лук и добавляешь щепотку любой муки, какой сможешь достать, после чего вливаешь немного льняного масла и…

– А этим-то с какой стати стреляться?

Пронесли еще одно знамя:

КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ ИДЕТ НА ЛЮБЫЕ ЖЕРТВЫ В БОРЬБЕ ЗА СВОБОДУ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

– Там у черного хода есть небольшая кладовая, а в ней немного соломы, и никто нас не услышит.

– А как же мой муж?

– Этот олух никогда не поумнеет.

– Перед тем как готовить, замочи просо на пару часов…

– Господи, уже седьмой месяц! Не могу же я выглядеть как спичка. А еще приходится торчать здесь… это мой пятый…

– Вот черт! Газета прямо-таки прилипла к пятке. Вы когда-нибудь пробовали класть под носки газетную бумагу, чтобы ноги не мерзли?

– От этого они так неприятно пахнут.

– Прикрывайте же рот рукой, когда зеваете, товарищ.

– Будь прокляты эти демонстрации! Кем он все-таки был, этот покойник?

Поле Жертв Революции представляло собой огромную площадь в самом центре Ленинграда на берегу Невы. Это была безбрежная, протянувшаяся километра на полтора пустошь, своего рода плешина на черепе города. С одной стороны поля просматривались железные пики ограды Летнего сада, заснеженного пустынного парка, голые деревья которого были как бы выкованы из темного металла.

До революции это место называлось Марсовым полем и использовалось как плац для строевого обучения. Затем здесь был воздвигнут мемориал, представлявший собой небольшой квадратный участок, по периметру которого располагались плиты из розового гранита. Под ними покоились жертвы уличных боев февраля 1917 года. С тех пор число гранитных плит возросло. Высеченные на них имена принадлежали тем, чья смерть послужила поводом для подобных демонстраций, а последней наградой которых стало почетное звание «жертвы революции».

Павел Серов взошел на возвышающуюся над красным гробом гранитную глыбу. Его стройная фигура, облаченная в новую, тщательно подогнанную кожаную куртку, бриджи и высокие военные сапоги, гордо очерчивалась на фоне серого неба; развевались на ветру белокурые волосы; руки его величественно взлетали над застывшим морем голов и знамен, как бы благословляя и призывая.

– Товарищи! – нарушая торжественную тишину среди тысяч собравшихся, зазвучал громкий голос. – Мы собрались здесь, движимые общей скорбью, общим долгом отдать последнюю дань павшему герою. Мы потеряли великого человека. Мы потеряли великого борца. Осмелюсь сказать, что, возможно, я чувствую эту потерю острее, чем многие из тех, кто не знали его живым, но собрались здесь для того, чтобы почтить память покойного. Я же был одним из его самых близких друзей – и сегодня я хочу разделить с вами эту честь.

Андрей Таганов не был известным человеком, но он гордо и достойно нес звание коммуниста. Он вышел родом из трудящихся масс, и детство его прошло за верстаком. Мы с ним выросли и многие годы работали бок о бок на Путиловском заводе. Мы вместе вступили в партию еще задолго до революции, в те мрачные дни, когда за партбилет приговаривали к смертной казни или ссылали в Сибирь. Плечом к плечу мы с товарищем Тагановым сражались на улицах этого города в те славные дни октября 1917 года. Рука об руку мы воевали в рядах Красной армии. В последовавшие за нашей победой годы мира и реконструкции, в это тяжелое и, возможно, более героическое, чем военный период, время он добровольно вносил свой вклад в работу, которую самоотверженно проводит наша партия во имя трудящихся СССР. Он пал жертвою в беззаветном служении вам. Но, скорбя о его кончине, мы должны также испытывать чувство радости за его подвиг. Он умер, однако его дело, наше дело, живет. Человек может пасть, но коллектив живет вечно. Под руководством Советов и Всесоюзной коммунистической партии мы шагаем в светлое завтра, когда миром будет править честный труд свободных тружеников! Труд перестанет быть рабством, как в капиталистических странах, и превратится в свободную и счастливую обязанность перед тем, что стоит превыше наших мелочных забот и печалей, превыше самой нашей жизни, – перед вечным коллективом пролетарского общества! Наш славный подвиг запомнится навсегда. Но мы неуклонно движемся вперед. Андрей Таганов ушел из жизни, но мы остаемся. Жизнь и победа в наших руках. Нам принадлежит будущее!