Мэгги О'Фаррелл - Там, где тебя ждут

Лукас прошелся по дому. Осмотрел потолки, стены, загадочную картографию влажных разводов на деревянных панелях. Заглянул в переднюю часть дома, прогулялся по задним помещениям. С трудом открыв дверь черного хода, он постоял на пороге, крыльцо под ногами покрылось скользким налетом; он рассмотрел вдали склон горы, молодой осинник возле ветхой ограды. Дождь прекратился, ветер стих, влажно поблескивала пышная, потяжелевшая от воды зеленая растительность.

Он осторожно поднялся по лестнице, держась за стену. На втором этаже повреждений оказалось меньше, хотя бы не наблюдалось следов древоточца и гнили. На лестничной площадке с одной стороны предстала большая комната с эркерным окном, выходящая на речку, а с другой он разглядел за открытой дверью ванную на когтеобразных ножках с нависающим над ней заплесневелым нагревателем. Продвигаясь дальше по коридору, он попал в помещение с низким скошенным потолком, двумя высокими окнами и туманными очертаниями обстановки. Осторожно ступая по полу, Лукас захотел взглянуть на открывающийся из окон вид, когда осознал вдруг, чем именно заполнена комната: кровати, кроватки, многие из них придвинуты к стенам, с тусклыми латунными шишками на спинках, одна с причудливыми завитушками сбоку, одна с пологом, уже прогнившим, и погнутыми деревянными колесиками под основанием. Вероятно, кроватка для ребенка, чтобы убаюкивать и успокаивать.

«Как же называется такая кроватка?» – думал он, глядя на нее, словно в жизни не видел прежде мебели, так красиво украшенной миниатюрным шатром. Стены, как он теперь увидел, декорированы игровыми картинами. Из-под налета пыли и гнили проступали полосатый барабан, игрушечный солдатик, плюшевый мишка с бантом на шее. Так, детская. Для семьи с – каким количеством? – шестью детьми. Поворачиваясь в центре комнаты, он пересчитал кровати. Шесть. Это число прокрутилось в его голове. Семь, если считать детскую с пологом.

Когда его душа смирилась со словом «ребенок», то следом за ним всплыли и слова «люлька» и «колыбель». Он вновь пригляделся к кроватке под пологом на изогнутых коромыслами основаниях. Колыбель. Ребенка укладывали под этот навес, когда-то красиво задрапированный кружевной тканью, – он видел подобные экземпляры в музеях, спектаклях или костюмированных фильмах, – там чадо и засыпало, убаюканное мерным покачиванием.

Потрясенный, он вдруг задумался о крошечных размерах малышей. Окинул оценивающим взглядом колыбельку. Как же туда мог поместиться целый человек? Он видел мельком Ари, малыша Клодетт, когда она переместила его в нагрудную переноску. Темные локоны, сердито сморщенные губки и глаза, странно напоминавшие его собственные. Стоя за спиной Клодетт, они с Мейв посмотрели, заставили себя посмотреть, как она вытаскивала их племянника из креслица, и сотрясали воздух восторженными восклицаниями о красоте, миловидности и очаровательности ребенка. Он почувствовал, как напряглась Мейв, понял, каких усилий ей стоили комплименты. Не оборачиваясь, Клодетт засунула Ари в переноску. Лукас успел увидеть только ножку в носочке, стиснутый кулачок да примятую от сна щечку. Ему хотелось взять Мейв за руку, но он побоялся. Потом Клодетт обернулась, прикрыв ладонью детскую головку, и ее пристальный взгляд дал понять, что им не удалось никого обмануть своими восторгами. Она ограничилась лишь кратким предложением зайти в дом.

Сейчас он подумал о Мейв. В эту детскую ее пускать нельзя. Ни в коем случае. Он повернулся к двери с таким решительным видом, словно хотел забаррикадировать ее.

Снизу из гостиной доносились женские голоса – вернее, из бывшей гостиной с высоким потолком, где от всей обстановки остались массивный мраморный камин да остов дивана с валявшейся на полу набивкой из конского волоса. Голос сестры сообщил его жене, что это старый охотничий домик, построенный поблизости от деревни в качестве дополнительного места отдыха владельцами большого дома. Большой дом разрушился, пояснила она, сгорел много лет назад в Тревожные годы [77] Тревожные годы (1919–1923), гражданская война в Ирландии; партизанская война против английского господства и вооруженная борьба между Ирландской республиканской армией и сторонниками соглашения с Великобританией. . Это все, что осталось, заключила она.

Он слышал тихий голос жены, звуки шагов и повизгивание другого тонкого голоска – Ари. Он слышал и тихое, успокаивающее воркование Клодетт.