Мартин Хансен - Лжец

- Я понимаю, что потревожил архизанятого человека. Но я только узнать, Ригмор сказала тебе про Кая? Вы действительно подвезете мальчика?

Да, милая Ригмор прожужжала ему об этом все уши, о чем разговор, он готов ехать хоть на край света. Но что он в один из первых же дней отправится на материк на машине, это она брякнула наобум. Если он и поедет, то уж во всяком случае не на машине, будь она неладна. Каждый раз, когда он хочет ее переправить, капитан поднимает невероятную бучу. В первые дни на пароме для машины просто не будет места.

- О, раб власти и золота! - сказал я. - У меня и в мыслях не было, чтобы ты вез мальчика на материк. Если ты подбросишь его к парому, это уже великое дело.

О чем разговор, он поедет хоть на край света, но причетник, видимо, не представляет, какая это обуза - иметь машину! Ему хорошо известно, все мы над ним потешаемся, потому что он завел на острове автомобиль. Кстати, сначала предполагалось, что он будет держать его в городе. Когда он осенью купил его, то радовался как ребенок, ей-Богу! Только с тех пор он успел с ним намыкаться! А знаю ли я, что сегодня с восьми утра он корпит над налоговыми декларациями, - у него не сходится, не хватает трех эре.

- Сочувствую, - ответил я. Из-за трех эре Фредерик способен так терзаться, будто это целый миллион.

- Теперь, когда я исповедался, - сказал он, - можешь передать, я отвезу мальчика в санаторий во вторник. Пока.

Трубку тотчас же взяла Ригмор, наверное, стояла рядом.

- У Фредерика маленькая заминка с тремя эре. Но я-то его знаю, в общем, приготовься к тому, что он выедет завтра утром. Если все будет в порядке. Мы отвезем мальчика с дорогой душой.

- Вы здорово нас выручите.

- Я люблю тебя, - сказала она.

- Я тебя тоже, - ответил я. А сам подумал: телефонистка небось уже навострила уши.

- Так ты придешь сегодня вечером?

- Нет, - сказал я. - Я буду составлять топографическое описание Песчаного острова.

- Я звонила в трактир и говорила с Эльной. Она сегодня свободна после обеда, а вечером занята. Так что, к сожалению, прийти не сможет.

- Тем более исключено.

- Я люблю тебя, - повторила она.

- Взаимонежно, - ответил я.

- А что толку?

- А что может взрастить этот бесчувственный песок?

- Боже! - вскричала она. - У меня ж коврижки в духовке!

Я сел на велосипед и покатил к Песчаной горе. Хотя шел уже третий час, Анерс и Хансигне еще не отобедали. Я застал их с детьми на кухне. На засаленной столешнице перед каждым лежала кучка картофельной шелухи. Здесь было парко и смрадно. Худая, изможденная Хансигне бросила на меня испуганный взгляд. Она из тех женщин, у которых ни до чего толком не доходят руки - пока они не состарятся и не избавятся частично от бремени повседневных забот. Забот у нее много, а глаза страшатся. Я думаю, на склоне лет она похорошеет, расцветет как поздний, осенний цветок - так бывает со многими, чья жизнь соткана из беспокойства, опасений, страха не угодить окружающим. Сейчас она переживала из-за того, что у нее такой беспорядок и ей нечем меня угостить. Бородатый же Анерс преспокойно уминал картошку.

- Я насчет елей, - обратился я к нему, - ты не запамятовал?

- Приду завтра в семь утра и начну, - ответил он.

Вот так, мои чудесные ели. Сказанного не воротишь.

Потом я сообщил, что, скорее всего, завтра Кая смогут отвезти в санаторий.

- Я против, чтобы его подвозили мысовые, - заявил Анерс. - Не желаю одалживаться. Раз мы платим в больничную кассу, за ним могут и приехать.

Хансигне переменилась в лице, точно ее ударило смерчем. Сперва она была исполнена смиренного восторга - Кая повезут в шикарном автомобиле! но после слов Анерса на молодом ее увядшем лице сразу обозначились боязливые морщинки, все до единой.

- А помнишь, Анерс, сколько мы с тобой препирались, когда Кай стал прихварывать? - сказал я. - К тому же у меня есть еще одно соображение.

- Я знаю, учитель, со мной иной раз бывает нелегко столковаться, ответил Анерс. - Но потом-то я уступил и сказал: хорошо, Кай поедет. Только не с мысовыми!

- Тебе не придется иметь с ними дела, я все улажу, - сказал я. - Но ты, вероятно, и сам заметил, вас уже начали избегать. И дети ваши тоже чувствуют это на себе в школе. Так оно пойдет и дальше, Анерс. Вот почему я хочу, чтобы Кая отвез Фредерик с Мыса, - это произведет на людей впечатление.

В конце концов я его уломал. Перед уходом я заглянул к Каю. Воздух в его каморке был душный, спертый. Все это чревато тем, что могут заразиться и остальные, их и так-то с трудом заставили встать на учет. Правда, покамест болен один Кай.