Чарльз Мартин - Моя любовь когда-нибудь очнется

– Что у тебя с рукой? – спросил Эймос, когда настал его черед катить тачку, и кивком показал на мое предплечье. – Не хочешь показаться врачу?

– А-а, это ерунда, просто… Я перекладывал в амбаре кое-какие вещи, а тут Пи́нки снова выбралась из хлева и как даст мне сзади под коленки!.. В общем, я не слишком удачно упал…

– На твоем месте я бы давно отправил эту тварь в Смитфилд, чтобы из нее там наделали сосисок, только боюсь, она слишком жесткая.

– Вот тут ты прав на все сто, – согласился я.

Примерно через полмили мы вышли к берегу реки – к небольшой укромной бухточке, где мы держали плот. В полнолуние вода всегда поднималась, поэтому вывести его на середину реки можно было без особого труда. Но когда мы стали разбирать ветки – и те, которые сами упали на плот, и те, которые мы на него уложили, чтобы скрыть от посторонних взглядов, – нам показалось, что их было гораздо меньше, чем в прошлый раз.

– Сдается мне, кто-то побывал на борту, – сказал я. – Смотри, веток совсем мало.

Эймос кивнул, задумчиво глядя на плот.

– Иногда человеку хочется побыть одному, – ответил он.

– Так это был ты? И когда ты на нем плавал?

– Примерно месяц назад. Мне надоело сидеть, смотреть, как ты держишь Мэгги за руку, и чувствовать себя бесполезным и никчемным, вот я и решил немного проветриться.

– Понимаю. Я и сам порой чувствую себя абсолютно бесполезным.

Потом Эймос установил мотор и спрятал жестянки с бензином в шалаш. Мы построили его очень хорошо, поэтому внутри было сухо – даже спички не отсырели и прекрасно зажигались. Что ж, когда мы тронемся в путь, это будет очень кстати. Огонь и дым позволяли отгонять комаров и москитов, а в наших местах, откуда было рукой подать до болот Сокхатчи, москиты вырастали до размеров небольшого слона.

Схватив шест, я прыгнул на плот и оттолкнулся от берега. Почти сразу плот налетел на полузатонувшие стволы старых кедров, и Эймос покачал головой.

– Стареешь, Дилан…

Не отвечая, я сильнее налег на шест, и Эймос, стоявший посреди плота, потерял равновесие и едва не полетел в воду.

– Эй, полегче! Если бы я утопил свой пистолет, я бы выколотил из тебя пыль прямо здесь, посреди реки. Для этого мне даже не пришлось бы приставать к берегу.

Я рассмеялся.

– Не такой уж я и старый. Ты, конечно, можешь надрать мне задницу даже сейчас, но сперва тебе придется меня догнать, Мистер-Пончик - С – Сахарной-Пудрой !

Я, впрочем, немного преувеличивал. На самом деле Эймос был в неплохой спортивной форме. Правда, после окончания университета он набрал несколько фунтов – десять или двенадцать, насколько я мог судить, – но это был не жир, а главным образом мускулы. Кроме того, у него начали редеть волосы на макушке, поэтому теперь Эймос брился наголо. Он утверждал, что так ему прохладнее и вообще удобнее – меньше мороки. На самом деле Эймос – очень красивый мужчина (я, правда, никогда ему об этом не говорил), к тому же он следит за собой и проводит в тренажерном зале не меньше четырех часов в неделю. Сейчас, при свете луны, отражавшемся от его выбритой макушки, Эймос напоминал мне чернокожего Мистера Пропера с рекламной картинки, только пониже и пошире в плечах, и я порадовался тому, что мы с ним – на одной стороне.

– Слушай меня, недомерок, я всего-то на десять фунтов тяжелее своего игрового веса, а вот ты… Сколько ты весишь? Фунтов сто семьдесят? – Он окинул меня взглядом прищуренных глаз.

– Сто шестьдесят восемь, – сказал я.

– Я так и думал. Это значит, что ты на тридцать фунтов легче своего игрового веса!

– Возможно, но я все равно могу обогнать тебя на любой дистанции, хочешь – на короткой, хочешь – на длинной, – рассмеялся я.

– Рано или поздно ты мне все равно попадешься, и тогда берегись! – сказал Эймос, поигрывая бицепсами. – Я сделаю из тебя рулет по-каролински.

– По-моему, ты зарываешься, Гуталин!.. – заявил я. – Да и руки у тебя наверняка уже не такие сильные, как когда-то.

Вместо ответа Эймос сделал два быстрых шага, наклонился, схватил меня под коленки и с силой толкнул. Все это заняло у него не больше секунды или полутора, но я все равно пролетел по воздуху футов пятнадцать и плюхнулся в воду. Вынырнув, я сразу поплыл обратно к плоту и вскарабкался на него. Нечто подобное я проделывал уже сотни раз, так что мне было не впервой. Усевшись на настил перед шалашом, я выжимал рубашку и смотрел, как Эймос орудует шестом.

Как же это было здорово – вновь оказаться на плоту!