Чарльз Мартин - Моя любовь когда-нибудь очнется

Мервин улыбнулся и облизал губы. Аманда быстро написала ответ и снова посмотрела на меня. Кой писала не поднимая головы. Насколько я мог судить, даже выражение ее лица нисколько не изменилось. Рассел забросил ноги на ближайший стол.

– Вопрос номер три. Ваш любимый цвет.

Мервин, поняв, что контрольная не такая уж страшная, и почуяв шанс отличиться, начал воспринимать меня чуть серьезнее.

– Молодцом, проф!

– Вопрос четвертый. Почему?

– Что-что? – Лицо Мервина напряглось, отразив искреннее недоумение. – Что «почему»?.. Я что-то не врубаюсь.

Остальные писали без комментариев. Мервин, однако, ждал объяснений, и я повторил вопрос в более доступной форме:

– Напиши, почему этот цвет – твой любимый.

Мервин покачал головой.

– Но как вы будете оценивать, правильный или неправильный ответ я дам?

Рассел, Юджин, Алан, Би-Би, Эм-Эм и Джимбо ждали, что я скажу. Остальные яростно писали.

Я покачал головой.

– Можете не спешить. Я дам вам столько времени, сколько понадобится.

Мервин опустил голову и пробормотал вполголоса:

– Откуда мне знать, почему мне больше всего нравится тот или иной цвет? Он мне просто нравится, и все!..

– Вопрос номер пять…

Мервин стремительно поднял руку.

– Погодите, я еще не написал!

– Ты сможешь вернуться к этому вопросу в конце занятия. – Я поднял голову и посмотрел на остальных студентов. – Итак, пятый вопрос: какую профилирующую дисциплину вы выбрали в качестве специализации?

Выдержав паузу, я продолжил:

– Почему?

Мервин швырнул карандаш на стол и посмотрел на меня с нескрываемым отвращением.

– Подождите, профессор! Я не успеваю!

– Седьмой вопрос. Сколько у вас братьев или сестер?..

В аудитории становилось все жарче. Солнце поднялось еще выше и шпарило вовсю. Вентиляторы гоняли раскаленный воздух, не приносивший никакого облегчения.

– Вопрос восьмой. Сколько вам лет?

– Кажется, такие вопросы задавать нельзя… – пробормотал Мервин.

Я улыбнулся.

– Ты же не на собеседовании, и я не собираюсь брать тебя на работу. Просто ответь на вопрос. Это нетрудно.

Несколько человек рассмеялись, а Мервин надулся.

– Вопросы девять и десять. Расскажите о вашей жизни. На эти вопросы можете отвечать до конца занятия.

Мервин снова поднял руку.

– Что значит – рассказать о моей жизни? На это может уйти слишком много времени.

– Напиши что успеешь. Или лучше так: расскажи мне о себе то, что кажется тебе самым важным. То, что́, по твоему мнению, я обязательно должен о тебе знать, хорошо?

И снова его рука взлетела вверх.

– Мервин, пиши!..

– Но, профессор!.. – не сдавался он.

Я посмотрел на Мервина. Высокий. Худой. Подтянутый. Похоже, в отличной форме. Наверное, достаточно быстрый. Краем уха я слыхал, что в футбольной команде колледжа он играет корнербеком [23] Корнербек – угловой прикрывающий защитник в американском футболе. .

– Ты быстро бегаешь, Мервин?

– А при чем тут это?

– Ну скажи, за сколько ты пробегаешь сороковник? [24] Бег на 40 ярдов – тест, проводимый в американском футболе для оценки скорости игроков. 40 ярдов равняются 36,58 метра. Хорошим результатом является время менее 4,5 секунды.

Мервин запрокинул голову и некоторое время задумчиво вращал глазами, словно пытаясь понять, что за подвох может скрываться в моем вопросе. Наконец он сказал:

– За четыре и четыре.

– Отлично, – кивнул я. – А теперь давай посмотрим, умеешь ли ты работать мозгами и пальцами так же быстро, как ногами.

Мервин улыбнулся, расслабился и принялся писать.

Я стоял в ду́ше и вдыхал горячий пар, когда на крыльце раздались тяжелые шаги Эймоса. Незадолго до этого я закончил чистить хлев, и от меня здорово воняло, поэтому выходить из душа я не торопился. Но снаружи донесся скрип пружин, потом – стук захлопнувшейся сетчатой двери, и голос Эймоса спросил:

– Дилан, ты готов?

– Готов? – переспросил я, выглянув из душевой кабинки.

– Слушай, Мело́к, когда ты наконец заклеишь окна тонированной пленкой? – Заметив, как я, обернувшись полотенцем, прошмыгнул из ванной в комнату, Эймос снова надел свои зеркальные очки. – Этот ультрафиолет меня просто убивает. А вот тебе не помешает чаще бывать на солнце, а то ты стал совсем белый. Не бойся, легкий загар тебе не повредит.

Мои дальние предки были шотландцами. В Америку они попали через Южную Каролину, некоторое время жили в Теннеси и наконец осели в Техасе. Казалось бы, жаркое техасское солнце должно было сделать их смуглокожими, но этого не произошло. Должно быть, до того, как отправиться за океан, мои предки слишком долго жили в шотландских горах, и их кожа осталась белой как снег. За всю жизнь я ни разу не загорел, зато обгорал регулярно.