Хаим Граде - Синагога и улица

Аскет реб Йоэл тоже ненадолго снял талес с головы, но не отвернулся от стены в восточном углу, где он стоял. Перед его глазами висел туман из света и слез, а в тумане витал маленький бедный домишко в местечке Утян [135] Современное литовское название Utena — ныне город на северо-востоке Литвы. . Там он родился, там учился в хедере и в бейс мидраше [136] В данном случае — ешива, работающая непосредственно в синагоге. . Его отец всю жизнь был смолокуром. Из его глаз всегда смотрела какая-то искрящаяся темнота, напоминающая о дремучем лесе. Жилистые руки отца с искривленными пальцами были похожи на деревья, из которых он вытягивал смолу. Мама ростом напоминала его жену Гинделе. Только Гинделе по натуре была по-детски веселой и малость шумной. Если она хотела чего-то добиться, то могла и прикрикнуть. Мама же была покорной, тяжело работавшей женщиной, прислуживавшей в богатых домах, чтобы помочь мужу содержать их мальчика, чтобы тот мог сидеть в бейс мидраше над томом Геморы.

Когда ему исполнилось пятнадцать, он начал выполнять предписание мудрецов: «Отправляйся в изгнание туда, где место Торы» [137] Слова рабби Негорая (Мишна, раздел «Незикин», трактат «Авот», 4:14). . Он скитался из одной местечковой ешивы в другую, год — в Лехевичах [138] Современное белорусское название — Ляховiчы. Ныне — районный центр в Брестской области Беларуси. , год — в Кобрине [139] Современное белорусское название — Кобрын. Ныне — районный центр в Брестской области Беларуси. , пока не осел надолго в ешиве Слонима [140] Современное белорусское название — Слонiм. Ныне — районный центр в Гродненской области Беларуси. . Родителей к этому времени он уже не видел несколько лет. Лишь время от времени отправлял домой письмецо. Он был тогда очень набожен. И чем сильнее скучал по дому, когда ел по очереди в домах обывателей и спал на жестких скамьях в синагоге, тем набожнее становился, тем с большим упорством и постоянством изучал Тору, чтобы найти в ней утешение.

Однажды в канун месяца шват [141] Один из месяцев еврейского календаря. Примерно соответствует концу января — началу февраля. он вместе с миньяном стариков отмечал в Слонимской синагоге малый Судный день [142] В иудаизме существует, хотя и не является широко распространенным, обычай «малого Судного дня», т. е. поста в канун Новолетия и Новомесячья, базирующийся на учении каббалиста рабби Моше Кордоверо (1522–1570). . Посреди чтения Торы к нему подошел один из товарищей-ешиботников и сказал:

— Утянец, ваша мать ждет вас у входа в синагогу.

Сначала он не поверил: ведь из Утяна до Слонима довольно далеко, да и отец не писал, что мать приезжает. Только когда товарищ повторил сказанное, он наконец поверил, но чрезмерная набожность не позволила ему выйти посреди чтения Торы. Был и еще один аргумент: когда начинали молиться, его спросили, постится ли он, и он ответил, что да, постится. Без него не набралось бы миньяна постящихся и нельзя было бы читать раздел Торы «Ваякгель» [143] Отрывок Торы (Шмот, 32:11), представляющий собой часть недельного раздела Торы «Ки тиса». Читается в синагогах во время общественных постов. . Так что ему никак нельзя выходить во время чтения Торы. Поэтому он остался и слушал голос чтеца, стараясь не пропустить ни слова, хотя сердце его корчилось в муках: «Мама ждет! Мама!» Он хотел преодолеть соблазн и потому не вышел и во время чтения «Шмоне эсре», когда в принципе выйти было можно. Потом он остался на повторение молитвы кантором, а после этого читал вместе со всем миньяном постящихся «пизмойним» [144] Здесь — литургические песнопения. и «слихес» [145] Покаянные молитвы ( др.-евр. ). , псалмы, великую исповедь учителя нашего Нисима [146] Рабби Нисим бен Яаков, известный также как рабейну Нисим («наш учитель Нисим») и Ибн-Шахин (990-1057), автор ряда сочинений, посвященных Вавилонскому Талмуду. Ему приписывается авторство расширенного варианта исповеди («Видуй гадоль»). и покаянную молитву «Мы виновны, мы предавали…», все-все, до «Нам следует восхвалять» и до последнего кадиша.

Все это время по синагоге крутился ешиботник, сообщивший о том, что его ждет мать, и смотрел на него с кривой издевательской усмешкой. Поскольку Йоэл знал, что этот ешиботник — насмешник, который к тому же не постится в малый Судный день, он начал подозревать, что вся эта история с приездом матери выдумана, чтобы сбить его с толку посреди молитвы. Но когда закончились все молитвы и он наконец спустился со своего места у восточной стены, то уже не нашел мамы. Двое евреев, из тех, что всегда сидят у печи, рассказали ему, что, когда он молился, в синагогу вошла низенькая бедная еврейка и спросила о нем. Эта женщина сказала, что она его мать и что приехала из самого Утяна. Но когда его товарищ сообщил ей, что ее сын не хочет прерывать молитву, она какое-то время смотрела на него, на своего сына, из-за бимы, а потом пошла к двери. Кто-то из евреев, сидевших у печи, спросил ее, почему она не дождется сына, а она ответила: