Мюриэл Спарк - На публику

Фредерик считал, что жена занимается чем-то совсем непохожим на то, что хотелось бы делать ему. Она не спорила, не очень ясно понимая, о чем идет речь. Когда он рассуждал о «проникновении в образ», Аннабел соглашалась с каждым словом, так как еще в театральной школе привыкла к разговорам на эту тему: все говорили о «проникновении в образ» и о высоком искусстве. Что все это означает, она представляла себе смутно. Сама Аннабел прибегала к инстинктивно выработавшемуся у нас методу, который заключался в том, что она занимала перед камерой какую-то определенную позу, будто готовила серию фотографий для домашнего альбома. Этим искусством она овладела вполне, так сказать, понаторела в нем. Благодаря ему и помощи Луиджи Леопарди через десять лет она была признана очень хорошей актрисой.

Но еще в ту пору, когда Аннабел играла небольшие роли в кинофильмах, глупость мало-помалу начала с нее сходить; это получилось само собой, без усилий, благодаря уверенности, которую ей принес первый успех в кино. Оказалось, что все очень просто: не обязательно быть умной — достаточно существовать; роль играть не требуется — нужно лишь находиться перед камерой. Удивляясь, как это не пришло ей в голову раньше, она поделилась своим открытием с мужем. Тот усмотрел в ее словах присущую ей ограниченность и с раздражением ответил:

— Не выводи теорию из ерунды. Играть ты не умеешь. Тебе просто везет.

— Я об этом и говорю.

Когда оглядываешься назад, нетрудно себе представить, как обстояли дела в прошлом, хотя в свое время все казалось неясным.

Фредерик сделался сварливым, но жену не задевал. И поскольку объектом его гнева служила не она, а главным образом ее обидчики, Аннабел почти не замечала, что у мужа портится характер. Она встревожилась лишь когда Фредерик, распалившись, весьма некстати вздумал за нее вступиться и нагрубил режиссеру, в фильме которого она снималась.

— Кто тебя за язык тянул? — недоумевала она. — С ним и без того трудно ладить.

— Ты мне сто раз на него жаловалась. Что ж, по-твоему, я должен спокойно смотреть, как тебя притесняют?

Она и в самом деле нередко ворчала, что режиссер этот ужасный самодур, невропат, что он слишком много пьет и с ним невозможно иметь дело. Брюзжать таким образом, придя домой, стало для нее чуть ли не отдыхом, одной из тихих семейных радостей. Аннабел привыкла обрушивать на мужа, словно он только для того и создан, все свои неурядицы. Рассказывая, она увлекалась и для красного словца сгущала краски. Однако до сих пор Фредерик не вмешивался в ее дела. Моя карьера, испугалась она, может пострадать моя карьера. Позже она высказала свои опасения вслух. Фредерик усмехнулся. Ее охватило смятение, и она чуть ли не на полторы недели потеряла покой.

В этом же году, работая тайком в ее отсутствие, Фредерик написал сценарий. Сценарий был принят, и, к удивлению Аннабел, мужу неплохо заплатили. У нее в то время был роман с чопорным молодым американцем, который обучался в театральной школе и получил небольшую роль в фильме, где снималась Аннабел. Роман длился два месяца, в течение которых любовники встречались главным образом днем, в промежутках между съемками. Оборвался роман после того, как Аннабел дважды посмеялась над своим возлюбленным. Оба раза ее насмешило выражение его лица. Ему, как и ей, было двадцать восемь лет, и он уже не первый год получал отсрочку от воинского призыва, с тем чтобы довести до конца изучение сценического искусства в Европе. Как-то случилось, что повестка пришла прежде, чем он успел подать прошение о новой отсрочке; он весь день пытался дозвониться до своего адвоката в Калифорнии и был вне себя от ярости: кричал телефонистке, что у него срочный, не терпящий отлагательств вызов, что речь идет о важнейших делах. В самый разгар его пререканий с центральной станцией Аннабел рассмеялась. Это и был первый раз. Он взглянул на нее растерянно, с обидой, и его круглое пылающее лицо было точь-в-точь как у школьника, этакого младшего братца, который понял наконец, что мама терпеть не может животных. Это выражение его лица и насмешило Аннабел, которая сама не знала толком, что ей кажется таким забавным. Второй случай тоже произошел у него дома. Они приехали после ленча, куда их пригласил один продюсер и где пили шампанское. Почувствовав тошноту, он встал с кровати и вышел в ванную. Его вырвало. Когда он вернулся сказать ей об этом, Аннабел лениво откинулась на подушку и, посоветовав ему лечь, закрыла глаза.