Джеймс Клавелл - Сёгун (части 3-4)

- Нет, отец. Он просто знает эту тайну.

- Невероятно! Оноши слишком скрытен и слишком умен. Если бы он планировал такое, никто бы не проведал. Вы, наверное, ошибаетесь. Кто вам это сообщил?

- Извините, я не могу открыть, простите меня. Но я считаю, что это правда.

Алвито стал перебирать все варианты. И тут же его озарило:

"Урага! Конечно же! Урага исповедовал Оноши! О Матерь Божья, Урага нарушил тайну исповеди и рассказал своему сюзерену... "

- Может быть, все эти тайны и не соответствуют действительности, отец. Но я считаю, что это все правда. Только Бог знает истину...

Марико не подняла вуали, и Алвито ничего не мог заметить по ее лицу. На небе уже занимался рассвет... Священник посмотрел на море: на горизонте можно было различить оба корабля - они направлялись на юго-запад, весла галеры взлетали в унисон, ветер легкий, море спокойно... У Алвито заболела грудь, голова гудела от всего, что он узнал... Он молил Бога о помощи и пытался отделить факты от выдумки. В глубине души он чувствовал: все верно, и доводы ее безупречны.

- Вы сказали, что Торанага перехитрит Ишидо - что он победит?

- Нет, отец, никто не победит. Но без вашей помощи господин Торанага проиграет. Затаки доверять нельзя - он всегда будет угрозой нашему господину. Затаки осознает это и понимает, что обещания Торанаги - пустой звук: Торанага в конце концов попытается его уничтожить. Если бы я была на месте Затаки, я уничтожила бы Судару, и госпожу Дзендзико, и всех их детей сразу же, как только они попали в мои руки, и сразу же двинулась бы против Торанаги со стороны северных границ. Я бросила бы свои войска с севера, что вывело бы Ишидо, Икаву Дзикью и всех остальных из их дурацкой летаргии. Торанагу слишком легко уничтожить, отец.

Алвито подумал немного, потом сказал:

- Поднимите вуаль, Мария. - Он увидел, что ее лицо превратилось в маску, - Зачем вы рассказали мне все это?

- Чтобы спасти жизнь Анджин-сана.

- Вы совершаете преступление ради него, Мария? Вы, Тода-Марико-нох-Бунтаро, дочь генерала Акечи Дзинсан, - вы совершаете преступление из-за иностранца? Вы просите меня поверить в это?

- Нет, простите, также... также чтобы защитить церковь. Прежде всего чтобы защитить церковь, отец... Я не знаю, что делать. Я думала, вы... Господин Торанага - единственная надежда церкви. Я надеялась, вы как-то поможете ему... защитить церковь. Господину Торанаге сейчас нужно помочь, он хороший и умный человек, и церковь при нем будет процветать. Я знаю, что ее настоящий враг - Ишидо.

- Большинство дайме-христиан верят, что Торанага уничтожит церковь и наследника, если Ишидо победит и получит власть.

- Это не исключено, но я сомневаюсь. Он честно ведет себя с церковью и всегда это было так. Ишидо - ярый противник христиан. И госпожа Ошиба тоже.

- Все крупные дайме-христиане против Торанаги.

- Ишидо - крестьянин. Торанага-сама честный и мудрый, он хочет торговать.

- Торговать будут всегда, кто бы ни стал правителем.

- Господин Торанага во всех делах проявлял себя как ваш друг, и, если вы честны с ним, он будет честен с вами. - Марико показала на начатый фундамент, - Это ли не свидетельство его честности? Он охотно отдал вам эту землю - даже когда вы подвели его - и потерял все, и вашу дружбу тоже.

- Может быть.

- И еще одно, отец: только Торанага-сама в силах предотвратить эту бесконечную войну - вы ведь знаете. Как женщина, я прошу Бога, чтобы вечная воина прекратилась.

- Да, Мария, он, наверное, единственный, кто это может.

Он отвел от нее глаза: брат Михаил стоял на коленях, погруженный в молитвы, две служанки терпеливо дожидались у берега. Иезуит был ошеломлен всем услышанным, нервы его устали, но он чувствовал подъем, прилив сил.

- Я рад, что вы пришли сюда и открыли мне все это. Благодарю вас от имени церкви и от себя, слуги церкви. Я сделаю все, что обещал.

Она наклонила голову и ничего не сказала.

- Вы передадите мое послание отцу-инспектору, Марико-сан?

- Да, если он в Осаке.

- Личное письмо?

- Да.

- Оно будет на словах: вы расскажете ему все, что сказали мне и что я сказал вам. Это все.

- Очень хорошо.

- Обещаете мне перед Богом?

- Вам нет нужды говорить мне это, отец. Я согласилась. Он заглянул ей в глаза - взгляд ее был тверд и решителен.

- Прошу простить меня, Мария. Теперь давай перейдем к твоей исповеди.

Она опустила вуаль.

- Я тоже прошу меня простить, отец, я недостойна даже того, чтобы исповедаться.

- Все мы достойны перед Богом.

- Кроме меня. Я недостойна, отец.