Джеймс Клавелл - Сёгун (части 5-6)

- Он просто проявил вежливость.

- Какие у вас планы?

- Мы причаливаем и ждем. Он походит здесь день или два, а мы будем сидеть и ждать. Торанага послал письма, чтобы нас свободно пропускали, но все равно нам лучше затаиться и оставаться на борту. - Обшарив взглядом суда и море, Блэксорн не заметил ничего опасного, но все же сказал Винку: - Лучше измеряй глубину, на всякий случай!

- Ладно!

Ябу посмотрел, как Винк бросает лот, и вернулся к Блэксорну:

- Анджин-сан, может быть, вам лучше взять галеру и пойти в Нагасаки? Не ждать нас, а?

- Хорошо, - охотно согласился Блэксорн, не захватывая приманку.

Ябу засмеялся:

- Вы мне нравитесь, Анджин-сан! Но, извините меня, в одиночку вы сразу погибнете. Нагасаки - очень плохое место для вас.

- Осака - плохое, здесь - плохое! Везде...

- Карма... - Ябу улыбнулся. Блэксорн сделал вид, что эта шутка ему понравилась.

За время путешествия они все время, с разными вариациями вели одни и те же разговоры. Блэксорн много узнал про Ябу и возненавидел его еще сильнее, но и уважать стал больше, и не доверять - он понял, что кармы их взаимосвязаны.

- Ябу-сан прав, Анджин-сан, - поддержал Ябу Урага, - он может защитить вас в Нагасаки - я не смогу.

- Из-за вашего дяди, господина Харимы?

- Да, из-за него. Может быть, меня уже объявили вне закона. Мой дядя христианин, хотя я думаю, что христианин он неискренний.

- Как это?

- Нагасаки - это его владение. Здесь большая гавань, но на побережье Кюсю не самая лучшая. Так он быстро сообразил, что к чему. Он становится христианином, приказывает всем своим вассалам креститься, мне тоже стать христианином и отправляет в иезуитскую школу. Ну а потом, как одного из христианских посланцев, - за море. Он предоставил иезуитам земли и, кал вы говорите, подлизывается к ним. Но сердцем он японец.

- Иезуиты знают, что вы об этом думаете?

- Да, конечно.

- Они верят, что он истинный христианин?

- Они не говорят нам, своим послушникам, во что они верят на самом деле, Анджин-сан. И даже самим себе в большинстве случаев. Они специально учатся хранить секреты, использовать всякие тайны, любят их, но никогда не открывают. Это очень по-японски.

- Вам лучше оставаться здесь, в Осаке, Урага-сан.

- Прошу меня извинить, господин, но я ваш вассал, - если вы едете в Нагасаки, я поеду с вами.

Блэксорн чувствовал, что Урага становится бесценным помощником. Этот человек открывал ему так много иезуитских тайн: как, почему и когда производятся торговые операции, организуются внутренние движущие силы и невероятные международные махинации. Урага в равной мере был осведомлен о Хариме и Кийяме и о том, как мыслят дайме-христиане, и почему они встали на сторону Ишидо. "Теперь я знаю много такого, что было бы важно в Лондоне, думал он. - И мне предстоит еще больше узнать. Но как передать все это? Ну, хотя бы, что торговля с Китаем, один только импорт шелка в Японию, оценивается в десять миллионов золотом в год... Что даже сейчас иезуиты имеют одного из самых образованных священников при дворе императора в Пекине: этот священник удостоен придворного ранга, советник правительства, говорит по-китайски, как китаец... Вот если бы я мог послать письмо... если бы у меня был такой посланец... "

В обмен на все эти сведения Блэксорн начал учить Урагу навигации, рассказывал о главных религиозных учениях, о парламенте. Еще он учил его и Ябу стрелять - оба оказались способными учениками. "Урага - хороший человек, - решил Блэксорн, - если не считать того, что он стыдится отсутствия самурайской косички. Что ж, она скоро вырастет". Раздался предупреждающий крик впередсмотрящего с полуюта.

- Анджин-сан! - Японский капитан указывал вперед на элегантный кораблик с двадцатью гребцами, который приближался к ним со стороны правого борта. На верхушке мачты развевался флаг Ишидо, а рядом с ним - вымпел Совета регентов, тот самый, с которым навстречу своей смерти приезжали в Анджиро Небару Дзозен и его люди.

- Кто это? - Блэксорн чувствовал, что беспокойство охватило весь корабль - люди напряженно всматривались в даль.

- Простите, пока не могу разобрать, - отвечал капитан.

- А вы, Ябу-сан?

Ябу пожал плечами:

- Власти плывут.

Когда катер приблизился, Блэксорн увидел на корме пожилого мужчину: он сидел под балдахином, в нарядной, торжественной одежде и крылатой накидке. Мечей у него не было. Вокруг стояли люди в серой униформе Ишидо.

Барабанщик перестал отбивать ритм для гребцов, катер встал рядом. Все кинулись помогать именитому чиновнику подниматься на борт. Вслед за ним вспрыгнул японский кормчий и после многочисленных поклонов принял формальное командование галерой. Ябу и чиновник держались очень официально и скрупулезно соблюдали все церемонии. Наконец они расселись на подушках в соответствии со своими рангами - чиновник занял самое почетное место на корме. Самураи Ябу и серые сели вокруг них, скрестив ноги или на колени - на главной палубе для них оставались новые почетные места.