Курт Воннегут: Приватный клуб Эда Луба

Когда-то Эд Луб работал телохранителем у Аль Капоне. Потом он занялся незаконной торговлей спиртным и заработал на этом кучу денег. Когда сухой закон отменили, Эд Луб вернулся в свой родной городок – рабочую окраину Илиума. Он купил несколько фирм. Среди них был ресторан, который он назвал «Стейк хаус Эда Луба». Это был отличный ресторан. На его красной входной двери висел латунный молоток.

В семь часов вечера Харви и Клер Эллиот постучали в запертую дверь латунным молотком. Они приехали из городка, расположенного в тридцати милях от Илиума. Это была четырнадцатая годовщина их свадьбы. Они собирались справить свою годовщину в четырнадцатый раз у Луба.

У Харви и Клер Эллиот было много детей, много любви и мало денег. Но раз в год они кутили. Они одевали свои лучшие вещи, вынимали из сахарницы двенадцать долларов, ехали в «Стейк хаус Эда Луба» и проводили время, как король Фарук [1] Фарук I – король Египта в 1936—1952 годах. Фарук был известен своими любовными похождениями; одна из его любовниц, британская писательница Барбара Скелтон, стала известна как мемуаристка; итальянская певица Ирма Капече-Минутоло утверждала, что состояла с Фаруком в тайном браке. и его последняя любовница.

У Луба горел свет и играла музыка. На парковке стояли машины, все намного новее, чем та, на которой приехали Харви и Клер. У них был старый микроавтобус, его деревянные части уже начали гнить.

Ресторан несомненно работал, но красная входная дверь не открывалась. Харви еще несколько раз постучал молотком, и дверь неожиданно открылась. Сам Эд Луб открыл ее. Это был злобный старик, абсолютно лысый, маленького роста и толстый, сложенный, как пуля 45 калибра.

Он был рассержен.

— Какого черта вы делаете? С ума сошли? — спросил он голосом скворца.

— Что? – сказал Харви.

Луб выругался. Он посмотрел на молоток.

— Эта штука больше не действует, — он посмотрел на большого отморозка, который прятался за ним. – Сними его.

— Да, сэр, — ответил отморозок и отправился за отверткой.

— Мистер Луб, что происходит? – вежливо спросил смущенный Харви.

— Что происходит? Это вы меня спрашиваете? — он продолжал смотреть на молоток, а не на Харви и Клер. – Что за нелепость? Хеллоуин, что ли? Ночь, люди, вырядившись в глупые костюмы, стучат в двери частного заведения до тех пор, пока его посетители не начинают сходить с ума.

Издевка насчет глупых костюмов должна была задеть Клер Эллиот. И она достигла цели. Клер была беззащитна. И не потому, что глупо выглядела, а потому, что сама сшила эту одежду. Ее меховое пальто было в ломбарде. Клер выглядела на самом деле чудесно — чудесно для любого человека, обладающего чувством красоты, не запятнанной жизнью. Клер еще оставалась грациозной, нежной, невероятно жизнерадостной. Время, работа и заботы сделали ее лишь чуть-чуть усталой.

Харви Эллиот не сразу ответил на замечание Луба. Он был все еще в праздничном настроении. Он не ждал неприятностей или подлостей. Не обращал внимания ни на что, кроме удовольствия. Он просто хотел попасть внутрь, туда, где музыка, еда и напитки.

— Дверь застряла. Извините, мистер Луб, дверь застряла, — сказал он.

— Не застряла, она была закрыта, — ответил Луб.

— Вы закрыты?

— Это теперь частный клуб. У всех членов есть ключ. У вас есть?

— Нет. А как нам его можно получить?

— Написать заявление, заплатить сто долларов и ждать решения членского совета. Это занимает две недели, иногда месяц.

— Сто долларов! – удивился Харви.

— Я не думаю, что это заведение подходит таким, как вы.

— Мы отмечали здесь нашу годовщину четырнадцать лет подряд, — сказал Харви и почувствовал, что краснеет.

— Да, я знаю. Я вас хорошо помню.

— Помните? – спросил Харви с надеждой.

Луб совсем разозлился.

— Да, богатенький Буратино, — обратился он к Харви. – Ты как-то дал мне на чай 25 центов. Я – Луб, владелец этого кабака. И однажды ты сунул мне большую, жирную монету. Приятель, я никогда тебя за это не забуду.

Луб нетерпеливо отодвинул их рукой.

— Может, вы оба освободите дорогу? Вы закрываете дверь. Двое членов хотят попасть внутрь.

Харви и Клер робко отошли.

Двое членов гордо направились к двери. Это были мужчина и женщина средних лет, толстые, самодовольные. Их лица были непримечательны, как два дешевых пирожка. Мужчина был одет в новый смокинг, а женщина в зеленом вечернем платье в горошек, с темной норкой была похожа на гусеницу.