Кобо Абэ - Стена

Вскоре я увидел надпись на ящике:

K. ANTEN'S COFFEE [11] Кофе К. Антена ( англ. ).

Кофе? Кофе для меня?

Я удивился. О чем говорит эта надпись? Кофе в нем слишком много. На глазок фунтов пятьсот, по нынешним ценам четыреста тысяч иен — ужас. Что я буду с ним делать? Может быть, кофе — вознаграждение за тень, которую сожрал зверь? Нет, это уж слишком. Даже если этот кофе собран со всего мира, все равно кофе есть кофе, и не более того. Кто-то сказал, что на чашку чаю можно променять весь мир, ну что ж, прекрасно, пусть меняют этот кофе на весь мир, но не на мое тело. Мне нисколько не хочется участвовать в такой сделке. Но, подумал я, брезгливо морщиться было бы неправильно. Нужно вести себя так, будто с радостью принимаешь подарок. Может быть, тогда удастся усыпить настороженность зверя и поймать его. Но в следующее же мгновение я обнаружил, что прочел надпись на ящике неправильно. Две последние буквы были не «ee», a «in». Следовательно:

K. ANTEN'S COFFIN [12] Гроб К. Антена ( англ. ).

Я возмутился и, потеряв самообладание, закричал:

— Скотина! Ладно бы кофе, но ты приехал ко мне на катафалке! Любое оскорбление должно иметь какие-то пределы. Зачем пожаловал? Для кого этот гроб? Хватит меня дурачить.

И одновременно в глубине души зародилась мысль: выражение «тонкая тень» означает, что смерть приближается. Если же тени нет совсем, значит, человек умер. Следовательно, я все равно что умер. Вот почему этот зверь прибыл за мной на гробе. Положение дурацкое, но все логично.

— Абсолютно логично.

Это явно произнес зверь, восседавший на ящике. Ящик подлетел совсем близко, остановился и парил в воздухе. Удивляло, что зверь говорит, но еще более странным оказалось то, что, хотя между ящиком и мной расстояние было столь невелико, что удавалось свободно переговариваться, стоило оторваться от телескопа, как ящик превращался в точку далеко в небе.

— Я хочу знать, кто ты, — неожиданно произнес я.

— Я вскормленный тобой непойманный барсук, — спокойно сказал зверь, — я вскормлен твоей тенью, стал самостоятельным. Теперь вот обрел речь, пальцы стали длинными, и я могу брать ими что угодно. Безмерно тебе благодарен. Я в самом деле очень рад. Хочу верно служить тебе. Обещаю исполнять все твои желания.

— Я желаю, чтобы ты вернул мне тень, а сам исчез, — ответил я зло.

— Чепуха, — засмеялся непойманный барсук, — х-ха, х-ха, х-ха, ты желаешь сесть в гроб и отправиться к Вавилонской башне.

Его смех был точно таким, как у моих двойников, которых я видел во сне. Мне это показалось дурным знаком. Хотя сам я смеюсь именно так, но раньше почему-то этого не замечал.

— Чепуха то, что говоришь ты. Не понимаю, что ты мне собираешься доказать. Изволь вернуть тень.

— Не говори глупостей, поехали. Все мои действия и слова реализуют твои заветные желания. Мои слова принадлежат тебе гораздо больше, чем твои собственные ощущения. Верь мне. Ты в самом деле хочешь отправиться к Вавилонской башне. Может быть, ты этого не знаешь, но все события, случившиеся сейчас с тобой, есть полное воплощение в жизнь твоих мечтаний. Можно сказать, твои усилия кристаллизовались. Ты породил, а потом и воспитал меня. В твоем блокноте записано мое имя, что и стало таблицей моего роста. В конце концов я обрел самостоятельность и независимость и могу предпринимать действия по собственной воле. Я съел твою тень, переварил ее и стал тобой больше, чем ты сам. Теперь здесь существую я. У меня есть тело, есть тень. Я твоя воля, твои действия, твои желания, смысл твоего существования.

— Это игра слов!

— Совершенно верно, но ты же сам хотел игру слов превратить в реальность.

— Не занимайся софистикой. Я действительно с головой погрузился в игру слов. Но я и представить себе не мог, что на меня такое обрушится. Я ничего не знал. Понимаешь, я действительно ничего не знал.

— Странно. Сейчас-то зачем об этом говорить. Я считаю, что ты нисколько не должен сожалеть о случившемся. Разве не прекрасно стать невидимым? Какой смысл люди обычно вкладывают в слова «человек не имеет тени»? Разве не то, что речь идет о человеке, обладающем светлым, чистым характером?

— Но это же обыкновенная метафора. — Придя в полную растерянность, я пытался поднять свой дух, приободрить себя, но охватившая меня тревога оказалась столь сильной, что тон, которым я произнес это, был льстивым. — Если бы действительно не было тени...

— Именно это и есть самое желанное. Речь идет о том, чтобы быть абсолютно, сверхъестественно светлым, подобно ангелу.