Кобо Абэ - Стена

— Именно ты виновен в том, что теперь главное мое назначение — быть тюрьмой и крепостью, — сказала стена.

И все же он не мог оторвать от нее взгляда. Наоборот, завороженный ее мрачностью, он пытался пристальнее вглядеться в нее. Чем дольше идет путешественник, тем сильнее завораживает его горизонт. И подобно тому как путешественнику, который беспрерывно видит горизонт, начинает казаться, что тот рождается в его собственных глазах, так и стена в какой-то момент была поглощена его нутром.

— Возродись, превратив свое нутро в обыкновенный камень, которого никто никуда не позовет. — Говоря это, стена становилась все прозрачнее, пока не исчезла совсем.

Он все еще смотрел на стену... и увидел горизонт. Вокруг потемнело, мертвенно-бледная луна прошла зенит и катилась вниз. Скрестив ноги, он сидел на песчаном холме.

Потом он встал и, с удовольствием ощущая сопротивление влажного песка, спустился с холма и направился к горизонту. Он шел долго, пока холм не скрылся из виду. Он все шел и шел, не останавливаясь, и вдруг в свете луны увидел что-то движущееся.

Приблизился — это что-то, пробив землю, тянется вверх. Наверное, проросло дерево, подумал он и опустился рядом. Но тут же увидел — не растение, а большой прямоугольный ящик. Но, присмотревшись, понял, что это не ящик, а стена.

Стена росла, словно ее выталкивало подземным давлением или, наоборот, всасывало надземной пустотой.

Вскоре на равнине, простиравшейся насколько хватало глаз, она уже высилась устремленной вверх башней.

Обойдя башню, он увидел в ее задней стене большую дверь, выкрашенную черной краской. Открыл — за дверью была слабо освещенная каменная лестница, ведущая в подземелье. Оттуда доносились веселый смех, музыка, запах фруктов. Они точно манили его, и он спустился вниз.

Путь ему преградила еще одна дверь, — не успел он взяться за ручку, как она тут же отворилась. Видимо, кто-то знал о его приходе и открыл ее изнутри. Но, как ни странно, за дверью никого не оказалось.

Он попал в небольшой бар. На стене висел женский портрет — соединенные вместе левая и правая половины Ёко-машинистки и Ёко-манекена. Одна половина была грустной, другая — веселой, улыбающейся. Перед портретом стоял проигрыватель, из которого лилась музыка. Пластинка пела:

Он остановился у стойки, и тут с полки сорвалось что-то сверкающее и подлетело чуть ли не к самому его лицу. Он в страхе отпрянул назад, но сверкающий предмет задержался у его лица и опустился вниз, на стойку. Это был стакан. Следом, словно мчась за ним вдогонку, прилетела бутылка сакэ. Она поднялась над стаканом, наклонилась и наполнила его до краев. На бутылке было написано: «Слезы хамелеона».

Он поднес стакан ко рту и немного отпил — к выпивке он не был особенно привычен. Осмотревшись по сторонам, увидел, что к стене — напротив той, где висел портрет Ёко, — была прилеплена листовка:

ЭКСТРЕННОЕ СООБЩЕНИЕ СУДА (№ 6)

Сейчас, в... часов дня, согласно донесению агента частной полиции, обвиняемый решился, наконец, бежать на край света и с этой целью поглотил стену комнаты. В результате на поглощенной им до этого безлюдной равнине возникла стена, которая начала поразительно быстро расти. Среди общественности раздаются голоса о необходимости, отвлекаясь от установления виновности или невиновности обвиняемого, создать научно-исследовательскую группу для изучения растущей стены. В связи с этим юрист, представляющий судебную сторону, заявил следующее: «Поскольку обвиняемый лишился имени, на него не распространяется закон о защите прав человека, и суд не имеет оснований выступить против создания исследовательской группы».

После того как он трижды прочел листовку, за стойкой зазвенел звонок. Это был телефон. Никто не подходил, пришлось взять трубку ему. Не успел он поднести ее к уху, как кто-то сразу же заговорил. Этот кто-то, несомненно, знал заранее, что подойдет к телефону именно он.

— Алло, надеюсь, вы прочли экстренное сообщение суда номер шесть. Я профессор Урбан, последователь Корбюзье, убежденный урбанист, избранный заместителем руководителя группы изучения растущей стены, созданной Черным Доктором. Растущая стена — живая стена! О-о, это же поэзия нашей современности. И она высится на безлюдной равнине на краю света. Мы, урбанисты, можем о таком только мечтать! Я в ужасной ажиотации. Слышите, как дрожит мой голос? Алло, да, совершенно верно, я взволнован. Честно говоря, я по характеру человек довольно сухой. Похвастаться мне особенно нечем. Однако я профессор университета точных наук. Да, совершенно верно, о-о, я чувствую, как вы дрожите. Думаю, именно это следует назвать волнением от преодоления нравственных устоев. Теперь, алло, о нашей исследовательской группе — согласие соответствующих инстанций наконец получено, наша группа отправляется в путь немедленно. К тому же и у вас тоже как будто всё в порядке, так что перспективы исследовательской группы поистине радужные. Нет, нет, все хорошо, хочется, чтобы и вы порадовались вместе с нами. Долго ждать себя мы не заставим. До встречи.