Кобо Абэ - Стена

— Хи-хи-хи, — не в силах сдержаться, захохотал профессор Урбан. Опустив бинокль, он отер свободной рукой слезы. — Хи-хи, какая веселая песня, тут уж ничего не скажешь.

— Совсем не веселая. Я не понимаю, о чем она, — рассердившись, сказал доктор.

— Не могу в это поверить. А вот я, хи-хи, предыдущую песню, хи-хи, не понял, — возразил со смехом профессор Урбан.

— Нет, наоборот, — сказал доктор.

— Нет, не наоборот, — не сдавался профессор Урбан.

— В таком случае, — сказал доктор, — пусть нам споют еще раз.

— Прекрасно. Веселую песню можно слушать сколько угодно, — поддакнул профессор Урбан.

— Нет, давайте предыдущую, — возразил доктор.

— Последнюю, последнюю! — закричал профессор Урбан.

Обе Ёко запели вместе. Но добиться того, чтобы два звука выходили из их рта одновременно, они, видимо, не могли и поэтому пели попеременно две не связанные между собой песни, — понять, что они поют, было невозможно:

— Ну разве не веселая?! — громко воскликнул профессор Урбан. Но тут же почему-то нахмурился, а не рассмеялся громким голосом.

— В главном песня все же меланхолическая, — сказал доктор. Лицо его выражало неудовлетворенность.

На этом спор между доктором и профессором Урбаном прекратился, и они уставились друг на друга. Потом воскликнули одновременно:

— Я перед вами очень виноват, нет мне оправдания!

Затем они поклонились друг другу, и на этот раз доктор, не в силах сдержаться, рассмеялся, а профессор Урбан задумчиво потупился.

Повезло ему или, может быть, не повезло?

Пока все это продолжалось, он постепенно успокоился и придумал способ выйти из критического положения, в котором оказался.

Точно уловив момент, когда доктор перестал смеяться, он торопливо заговорил:

— Доктор и папа... нет, не папа, профессор Урбан, если ваша цель — изучить растущую стену, то предлагаю вам оставить столь обременительное дело, которым вы сейчас заняты, давайте я вас отведу прямо к растущей стене. С помощью ланцета удастся резко изменить давление в грудной клетке, и в результате стена разрушится. Улавливаете мою идею?

Прикусив нижнюю губу, доктор и профессор Урбан уставились друг на друга.

— В его словах есть резон, — тихо сказал доктор.

— Действительно, все продумано, — сказал профессор Урбан чуть громче.

— Научно обоснованное логическое построение, даже если оно исходит от противника, должно быть принято, — произнес доктор очень громко.

Профессор закивал так энергично, что у него затрещали шейные позвонки.

— Ну что ж, ведите нас, — в один голос сказали оба.

— Прошу вас, друзья, отпустите меня, — обратился он к своим вещам.

— Как же нам поступить? — недоумевал пиджак.

— Следует поразмыслить, — сказали брюки.

— Да, необходимо подумать, — согласились ботинки.

— Но как же в таком случае я смогу проводить их? — растерялся он.

— Что ты там бормочешь себе под нос? — с подозрением спросил доктор.

— Не обращайте внимания, любой эксперт остается глухим, когда дело касается существа проблемы, — сказали брюки.

— Послушай, — резко заявили ботинки, — эти эксперты ни друзья нам, ни враги. Так что не нужно так явно демонстрировать свою враждебность.

— Однако, — сказал пиджак, — я думаю, можно смело его отпустить.

— Пожалуй, — подтвердили ботинки. — Не мешало бы нам выпить по маленькой, а?

— Хорошо бы, — сказали брюки. — К тому же, здесь и наша Ёко.

— Прекрасно, — заявили они в один голос. — Давайте учредим, как мы раньше планировали, комитет по оценке способности соблазнять.

Вещи все враз отпустили его и полетели к стойке. Почувствовав себя свободным, он поднялся. Сознавая, сколь неприлично представать босым и полуголым перед Ёко, доктором и профессором Урбаном, он, тем не менее, не находил в себе силы снова затевать борьбу со своими вещами.

— Ведите нас побыстрей, — схватил его за руку доктор.

— Куда идти? — ущипнул его за шею профессор Урбан.