Array Латифа - Украденное лицо, Моя юность прошла в Кабуле

Ребенок не говорит ни слова, просто показывает жестом, чтобы мы подняли чадру, мельком смотрит на лица, проверяя, не переборщили ли мы с косметикой, скользит ладонями по юбкам. На этом обыск прекращается. Мальчик ужасно серьезен, выражение лица у него слегка презрительное, но он так горд своими обязанностями!.. Автомат, висящий у него на плече, едва ли не выше его. Боже, что за человек из него выйдет?

Начинается досмотр нашего багажа. Отец указывает на свой чемодан, охранники открывают его и тщательно обыскивают.

- Куда вы едете?

- В Джалалабад.

Мы все боимся. Почти физически ощутимый страх висит в воздухе. Талибы совершенно непредсказуемы, никто не знает, какой будет их реакция при встрече с женщиной, ожидать можно чего угодно. Мысленно я вспоминаю, что лежит в моем чемодане. Все как будто в порядке: одежда только черная или темная, никаких ярких цветов... Мама и Сорайя поступили так же. В принципе чемоданы, принадлежащие женщинам, не обыскивают - талибы не дотрагиваются до женской одежды.

Стоило отцу сказать: "Это - чемодан моей жены, эти - моих дочерей", и охранник отступил назад.

Минут двадцать мы стоим в длинной веренице машин. От тряски у меня начинает болеть спина, мама время от времени просит водителя ехать помедленнее. Солнце поднимается все выше, становится очень жарко. Мы подъезжаем к Сароуби. Дорога заняла долгих два часа. Здесь нас опять остановили для унизительной проверки, потом мы снова отправляемся в путь по извилистой дороге на Джалалабад.

На въезде в город - третья застава. Люди угрюмо молчат - страх лишает их дара речи, они стерегут малейшее движение охранников: все знают, что те могут запретить им проехать и даже бросить в тюрьму - ни за что, просто так. Достаточно, чтобы один из талибов разозлился на кого-нибудь за малейшее нарушение, и всем остальным придется расплачиваться.

Неподалеку стоит автобус, охранники обыскивают его. Они высаживают женщин, потом заставляют шофера повернуть назад.

Видя, с каким подозрением талибы смотрят на бумаги отца, я почти радуюсь, что на мне чадра, пусть даже она мешает дышать на сорокаградусной жаре.

Нам остается проехать часть пути по извилистому серпантину в горах до Самархайла, где нас в четвертый раз останавливают и все так же тщательно проверяют. Тот же страх ареста...

На подъезде к Турхаму, совсем рядом с границей, мы видим маленьких мальчиков, несущих из Пакистана канистры с бензином и маслом, мешки с сахаром, которые они перепродадут в Афганистане. На земле вдоль дороги сидят люди и предлагают проезжающим деньги: пакистанцам - пачки афгани, афганцам - рупии.

Нам понадобилось семь часов, чтобы добраться до границы, и мама совершенно выбилась из сил.

Шофер говорит нам:

- Они сейчас закроют, поторопитесь. Дальше мне ехать нельзя.

Приходится быстро выгружать вещи, звать мальчика с тележкой, чтобы он довез их до ворот, и идти оставшуюся часть пути пешком. Вот она - заветная цель: большие металлические створки ворот, черные, зловещие... Проход на другую сторону.

Папа и Сорайя поддерживают маму под руки. Она идет медленно, слишком медленно, то и дело останавливаясь, чтобы перевести дух. Мы не знаем, в какое точно время таможенники закрывают проход, а папе приходится к тому же следить за мальчиком - он слишком быстро толкает тележку.

Прямо перед нами - черные забетонированные ворота, по верху натянута колючая проволока. В другом месте пройти на ту сторону невозможно, разве что вскарабкаться по извилистой горной дороге. Перед воротами - вооруженные талибы, с другой стороны - пакистанские пограничники. Людей пропускают группами. Кто-то говорит, что этот пункт закрывается между полуднем и часом дня, - у нас есть еще несколько минут...

Талиб обыскивает наши вещи, изучает паспорт отца - единственный документ, подтверждающий существование его жены и дочерей. Запрещено людям покидать территорию страны или нет - ему на это наплевать. Мимо него проходят тысячи людей, и единственное, что волнует охранников, это кто перед ними: мужчина - то есть полноценный человек, или женщина в чадре, бессловесная, со склоненной головой - существо низшего порядка.

Из будки выходит пакистанский полицейский. Он явно собирается прекратить проход. Какая-то женщина позади нас кричит:

- Брат мой, пропустите нас, не закрывайте ворота!

Талиб-охранник оборачивается, подходит к пакистанцу и говорит ему что-то так резко, что тот безмолвно отступает и прячется за своей деревянной будкой, понимая, что талиб может и выстрелить в него. Даже пакистанцы боятся...