Мария Романушко - Не под пустым небом

– Тебе звонил твой друг из Москвы, уже два раза. Будет звонить ещё, – сказала Алла Кондратьевна.

И тут же зазвонил телефон. Это был Гавр.

– Это ты мне звонил уже два раза?

– Да. Я всё знаю.

– Откуда?

– От твоей мамы.

И тут я заплакала. Пружина разжалась… я бросила трубку и убежала в ванную…

– Она сейчас подойдёт, – сказала Алла Кондратьевна в трубку.

Она вошла в ванную со стаканом воды.

– Маша, выпей и успокойся. Возьми себя в руки, ты же сильная! Иди к телефону, – сказала она мягко, но твёрдо.

И я вернулась к телефону.

– Я завтра вылетаю в Ригу! – услышала я близкий и родной голос Гавра.

– Зачем?

– Помочь тебе.

– А мы уже всё сделали…

– За один день?!

– Да.

– Но это же невозможно!

– С Божьей помощью возможно. Завтра утром вылетаем в Одессу…

– Привет тебе от Каптеревых, от Пресманов и от Кнорре. Все молятся за тебя…

– Спасибо всем.

Милый Гавр… Настоящий друг. И сколько людей молятся за меня!

А потом Алла Кондратьевна безуспешно пыталась накормить меня:

– Ты же два дня уже ничего не ела!

– Не хочется…

– Но хоть чаю горячего попей!

Последний раз я спала на своей раскладушке на улице Мичурина в Риге… мне казалось, что спала я одну минуту, но Алла Кондратьевна уже тормошила меня за плечо:

– Вставай, Маша! Георгий уже приехал.

Прощаясь, мы обе заплакали.

– Насчёт денег не волнуйтесь, сегодня же вышлю.

– А я и не волнуюсь, Маша.

– Спасибо вам за всё.

– Напиши как-нибудь, когда будет настроение.

– Обязательно напишу!

Вот и всё. Огромная жизнь в этом доме, в этом городе прожита.

Мы ехали в клинику на такси. И очень волновались: придёт ли шофёр «рафика»? Или он всё на свете забыл?…

Каково же было наше удивление, когда мы увидели, что он уже расхаживает у нашего грустного домика! Совершенно трезвый, чисто выбритый, подтянутый. Удивительные эти латыши! И «рафик» – тут же.

Домик, как и вчера, был закрыт, и мы опять своим звонком разбудили двух тихих служащих.

Втроём, с шофёром, мы вынесли и погрузили наш печальный груз в машину. Странно, но я совершенно не почувствовала тяжести – как будто мы несли пушинку!

И тут мне вспомнилось: «Это я тебя понесу, папочка!» (Зачем, зачем я так говорила?!)

– Жорик, я на минутку! – сказала я и побежала через парк к хирургическому корпусу…

Как и позавчера, в утро операции, всё было залито ярким пламенным солнцем…

А вон и окно его палаты… из которого он, смеясь, помахал нам рукой и крикнул своё прощальное «пока!»

Все окна в корпусе закрыты. А это – распахнуто!…

И, казалось, он невидимо стоит в этом окне, и смотрит на меня своими синими-синими глазами, в которых отражается небо…

…В сердце было какое-то странное ликование… как будто горячая волна поднималась из глубины… Спасибо тебе за всё, папочка! Ведь мы ещё встретимся когда-нибудь с тобой, правда?…

Я не захотела садиться в кабину. В кабину сел Жора. А я ехала с отцом.

Мы уже ехали когда-то с ним… По улицам весеннего Оренбурга, когда мне было пять лет, и мир был залит таким же ярким, ликующим солнцем… и казалось, что впереди у нас – долгая жизнь вместе… и много счастья… И сейчас яркое огромное солнце светило в окошко фургона… И я благодарила Бога за то, что он подарил нам эти двадцать дней. Двадцать дней жизни вместе… Двадцать дней счастья, о каком можно только мечтать…

…Когда мы приехали в аэропорт, к тому месту, где разгружают большие грузы, чтобы вести их к самолётам, к нашей машине подъехал автокар. Но, увидев наш груз, автокарщик стал страшно ругаться. Он матерился, как пьяный сапожник, и мы ничего не могли понять в первую минуту.

– Да скажите вы, наконец, по-русски, чего вы хотите на нас!

Кстати, он был русский. И он был первый, кто закричал на нас в эти дни.

– Не влезет ваш контейнер в самолёт!

– Как… не влезет?

– Он шире люка!

– Этого не может быть, – сказала я.

– Да я же вижу! – сказал он.

– Но он должен войти. Пожалуйста, измерьте его, – сказала я.

– Даже измерять не буду, у меня глаз намётан!

– Измерьте!!! – заорала я.

Мой крик на него подействовал. Он вынул рулетку и измерил.

– Ну, я же говорил! На четыре сантиметра шире люка.

– Этого не может быть…

– Так что идите и переделывайте свой контейнер! Надо было заранее узнать размеры.

Увы, мы размеры заранее не узнали…

– Ну, пожалуйста, попробуйте, может, он всё же войдёт? – жалобно попросила я.

– Не войдёт!!

– Ну, попробуйте!