Патрик Модиано - Улица Темных Лавок

- Мировой был парень этот Кудрез... Я часто ужинал с ними там, наверху... Мы с его женой говорили по-фламандски...

- Вы ничего о них не знаете?

- Он умер... А жена вернулась в Антверпен... - Он размашистым движением провел рукой по столу. - Все это давно быльем поросло...

- Вы сказали, она приходила за сигаретами для отца... Какие он курил, простите?..

- "Лоран".

Я надеялся, что запомню это название.

- Забавная была девчушка... в десять лет она уже играла на бильярде с моими клиентами... - Он показал мне на дверь в глубине зала, ведущую, вероятно, в бильярдную. Значит, Дениз научилась этой игре здесь. Подождите, - сказал он. - Я вам кое-что покажу...

Он тяжело поднялся и пошел к стойке, так же раздвигая рукой клиентов, попадавшихся ему на пути. На большинстве из них были каскетки речников, они разговаривали на непонятном языке, наверное по-фламандски. Их было здесь очень много, видимо потому, что внизу, у Аустерлицкой набережной, стояли баржи, пришедшие, должно быть, из Бельгии.

- Вот, посмотрите...

Он уже снова сидел напротив и протягивал мне старый журнал мод, на обложке которого была изображена светлоглазая девушка с русыми волосами; в ее чертах проскальзывало что-то неуловимо азиатское. Я тут же узнал ее Дениз. Она была в черном болеро, с орхидеей в руке.

- Это Дениз, дочка Кудреза... Видите... прелестная девочка... Она стала манекенщицей... Я знал ее совсем маленькой...

Обложка была испачкана и заклеена скотчем.

- Я всегда вспоминаю, как она спускалась за сигаретами...

- Она не была... портнихой?

- Нет, не думаю.

- И вы правда не знаете, что с ней стало?

- Нет.

- У вас нет адреса ее матери в Антверпене? - Он покачал головой. У него был удрученный вид. - С этим давно покончено, старина...

Почему?

- Вы не могли бы одолжить мне журнал? - спросил я.

- Конечно, старина, только обещайте мне его вернуть.

- Обещаю.

- Я дорожу им. Он для меня вроде семейной реликвии.

- В котором часу она спускалась за сигаретами?

- Без четверти восемь, каждое утро. Перед тем как пойти в школу.

- В какую?

- На улице Женнер. Иногда мы с Кудрезом провожали ее.

Я потянулся за журналом, с бьющимся сердцем схватил его и подвинул к себе. Он ведь мог и передумать и не отдать его мне.

- Спасибо. Я вам принесу его завтра.

- Только точно, да? - Он подозрительно посмотрел на меня. - А почему все это вас так интересует? Вы им что, родственник?

- Да.

Я не мог удержаться и принялся разглядывать обложку. Дениз казалась тут несколько моложе, чем на фотографиях, которые уже были у меня. Ее шея наполовину скрыта листьями папоротника, в ушах серьги. На заднем плане виднеется ангел, вырезанный из дерева. Внизу, в левом углу, выведено миниатюрными красными буквами, выделяющимися на фоне черного болеро: "Фото Жан-Мишеля Мансура".

- Выпьете чего-нибудь? - спросил он.

- Нет, спасибо.

- Ну тогда считайте, что кофе я вас угостил.

- Вы очень любезны.

Я поднялся, не выпуская из рук журнала. Он шел впереди, расчищая мне проход, - у стойки народу стало еще больше. Он что-то бросил им по-фламандски. Мы с трудом пробрались к застекленной двери. Он открыл ее и отер пот с лица.

- Не забудьте мне его вернуть, ладно? - сказал он, показывая на журнал.

Он вышел со мной на улицу и затворил дверь.

- Вот, смотрите... они жили там, наверху... на третьем... - В окнах горел свет. В глубине одной из комнат я различил шкаф из темного дерева. Сейчас там другие жильцы...

- А в какой комнате вы ужинали?

- В той... слева...

Он показал на окно.

- А комната Дениз?

- Она выходила на другую сторону... Во двор...

Он задумчиво стоял рядом со мной. Наконец я протянул ему руку.

- До свидания. Я принесу вам журнал.

- До свидания.

Он вернулся в кафе. Он смотрел на меня, прижав к стеклу свое крупное красное лицо. Дым трубок и сигарет окутывал людей у стойки желтым туманом, и это крупное красное лицо тоже становилось все более расплывчатым, потому что стекло запотевало от его дыхания.

Стемнело. Как раз в это время Дениз возвращалась из школы - в том случае, если оставалась там делать уроки. Какой дорогой она шла? Откуда появлялась, справа или слева? Я забыл спросить об этом хозяина кафе. В этот час машины здесь проезжали редко, листва платанов образовывала свод над Аустерлицкой набережной. Сам вокзал, расположенный чуть поодаль, напоминал станцию какого-нибудь городка на Юго-Западе. Дальше за вокзалом - Ботанический сад, а за ним тень и тяжелое безмолвие Винного рынка придавали еще больше покоя этому месту.