Сомерсет Моэм: Жиголо и жиголетта

Сомерсет Моэм

Жиголо и жиголетта

В баре было людно. Сэнди Весткот выпил пару коктейлей и теперь почувствовал, что хочет есть. Он взглянул на часы. Скоро десять, а он был приглашен к обеду на половину десятого. Ева Баррет всегда опаздывает, как бы не пришлось ему просидеть голодным еще целый час. Он опять решил заказать себе коктейль, обернулся к бармену, и в это время к стойке подошел человек.

- Хэлло, Котмен, - сказал Сэнди, - выпьете со мной?

- Пожалуй, не откажусь, сэр.

Котмен был красивый мужчина лет, вероятно, около тридцати, маленького роста, но такой ладный, что это впечатление скрадывалось, в элегантном двубортном смокинге, пожалуй, чуть зауженном в талии, и с галстуком-бабочкой, определенно великоватым. У него были густые вьющиеся черные волосы, зачесанные со лба назад и блестящие до лоска, и большие жгучие глаза. Выражался он очень интеллигентно, но выговор у него был простонародный.

- Как Стелла? - спросил Сэнди.

- Отлично, сэр. Она любит немного полежать перед выступлением. Говорит, это успокаивает.

- Я бы и за тысячу фунтов не взялся повторить ее фокус.

- Да, уж конечно. Кроме нее, этого никто не может, то есть, понятно, с такой высоты и если воды всего пять футов.

- В жизни не видывал такого жуткого зрелища.

Котмен хмыкнул. Он счел это высказывание лестным.

Стелла была его женой. Правда, ныряла и рисковала жизнью она, но пламя придумал он, а ведь именно пламя так нравилось публике и принесло их номеру такой шумный успех. Стелла прыгала в воду с шестидесятифутовой высоты, а вода была в резервуаре, имевшем, как он только что упомянул, глубину всего пять футов. Перед самым ее прыжком на воду выливали немного бензина, Котмен поджигал его - пламя взмывало кверху, и она бросалась вниз, прямо в огонь.

- Пако Эспинель говорит, что у них в казино никогда еще не было такой приманки для публики, - сказал Сэнди.

- Я знаю. Он говорил, что они продали в июле больше обедов, чем обычно в августе. И все, он говорит, благодаря нам.

- Ну, вам, я надеюсь, тоже довольно перепадает.

- Да как сказать, сэр. У нас ведь контракт. А мы, конечно, не могли знать, что будет такой успех. Но мистер Эспинель поговаривает о том, чтобы оставить нас еще на месяц. Так вот, откровенно скажу вам: на прежних условиях или вроде того он нас, больше у себя не увидит. Да мне только сегодня утром прибыло письмо от одного агента - нас зовут в Довилль.

- Вон пришли мои друзья, - сказал Сэнди.

Он кивнул Котмену и отошел. Из дверей выплыла Ева Баррет в сопровождении остальных гостей, которые ждали ее в вестибюле. Всего с Весткотом было восемь человек.

- Я так и знала, что мы найдем вас тут, Сэнди, - сказала она. - Я не опоздала?

- Только на полчаса.

- Спросите всех, кому какой коктейль, и пошли обедать.

Когда они подошли к стойке, где теперь уже почти никого не было, так как публика перебралась на террасу к обеденным столикам, проходивший мимо Пако Эспинель остановился, чтобы поздороваться с Евой Баррет. Пако Эспинель был молодой человек, который промотал свои деньги и теперь зарабатывал на жизнь тем, что устраивал зрелища для привлечения в казино посетителей. В его обязанности входило быть любезным с богатыми и знатными. Миссис Челонер Баррет была американка, вдова и обладательница огромного состояния; она не только щедро угощала знакомых, но также играла. А ведь в конечном-то счете все эти обеды и ужины и два эстрадных номера в придачу существовали только для того, чтобы публика расставалась со своими деньгами за зеленым столом.

- Найдется для меня хороший столик, Пако? - спросила Ева Баррет.

- Самый лучший. - Его глаза, красивые, черные аргентинские глаза, выражали восхищение обильными стареющими прелестями миссис Баррет. Это тоже полагалось по должности. - Вы уже видели Стеллу?

- Конечно. Три раза. Никогда в жизни не видела ничего страшнее.

- Сэнди вот приходит каждый день.

- Я хочу присутствовать при трагической развязке. Рано или поздно она неизбежно разобьется насмерть, и мне было бы жаль проморгать это событие.

Пако рассмеялся.

- У нее такой успех, мы думаем продержать ее еще месяц. Все, что мне нужно, - это чтоб она не убилась до конца августа. А дальше уж ее дело.

- О господи, неужели мне придется еще и весь август каждый вечер питаться форелью и жареными цыплятами? - ужаснулся Сэнди.

- Сэнди, вы чудовище, - сказала Ева Баррет. - Ну пошли, пора: я умираю с голоду.