Андрэ Моруа - Фиалки по средам (сборник рассказов)

-- Кто рассказал вам эту историю?

-- Я уже говорила: сами сестры Паскаль-Буше.

-- И вы не предостерегли меня?

-- Не могла же я выдать подругу... К тому же я не хотела лишать ее единственного шанса. Ведь никто -- ни в Лувье, ни в Пон-де-л'Эр, за исключением разве наивного Дон-Кихота, вроде вас, не женился бы на ней... У нас в Нормандии не любят банкротов...

-- Но господин Паскаль-Буше никогда не был банкротом...

-- Верно, но как ему удалось этого избежать?.. Пока шла война, его поддерживало правительство, ведь другой его зять, Морис де Тианж, был в ту пору депутатом парламента... а после войны... Вы сами лучше моего знаете, что вашему деду в конце концов пришлось оказать ему помощь... Расчеты вашего тестя оправдались... Ах, опять этот божественный запах!.. Вероятно, мы приближаемся к веранде... Остановитесь на минутку, Антуан, я совсем задыхаюсь...

-- Это оттого, что вы разговаривали, поднимаясь в гору.

-- Положите руку мне на сердце, Антуан... Слышите, как неистово оно бьется. Вот вам, возьмите мой платок, вытрите губы... Женщины--ужасные создания, они сразу же замечают малейший след губной помады... Ну что вы делаете, разве можно вытирать рот собственным платком? На нем же останутся следы... Не будь вы примерным супругом, вы бы уже давно знали это?.. Так... а теперь почистите свое левое плечо: что, если на нем остались следы пудры!.. Отлично... Теперь мы можем выйти на свет божий.

Спустя несколько минут гости уехали. Женщины нежно простились друг с другом.

(140)

______________________________________________________________________

Фиалки по средам

-- О Женни, останьтесь!

За обедом Женни Сорбье была ослепительна. Она обрушила на гостей неистощимый поток всевозможных историй и анекдотов, которые рассказывала с подлинным актерским мастерством и вдохновением прирожденного писателя. Гостям Леона Лорана -- очарованным, восхищенным и покоренным -- время, проведенное в ее обществе, показалось одним волшебным мгновением.

-- Нет, уже почти четыре часа, а ведь сегодня среда... Вы же знаете, Леон, в этот день я всегда отношу фиалки моему другу...

-- Как жаль! -- произнес Леон своим неподражаемым раскатистым голосом, составившим ему немалую славу на сцене.-- Впрочем, ваше постоянство всем известно... Я не стану вас удерживать.

Женни расцеловалась с дамами, мужчины почтительно поцеловали ей руку, и она ушла. Как только за ней закрылась дверь, гости наперебой принялись расточать ей восторженные похвалы.

-- Она и впрямь восхитительна! Сколько лет ей, Леон?

-- Что-то около восьмидесяти. Когда в детстве мать водила меня на классические утренники Комеди Фран-сез, Женни, помнится, уже блистала в роли Селимены. А ведь я тоже не молод.

--Талант не знает старости,--вздохнула Клер Ме-нетрие.-- А что это за история с фиалками?

-- О, да тут целый роман... Она как-то поведала мне его, однако никогда об этом не писала... Но я просто не рискую выступать в роли рассказчика после нее. Сравнение будет для меня опасным.

(141)

-- Да, сравнение вообще опасно. Но ведь мы у вас в гостях, и ваш долг -- развлекать нас. Вы просто обязаны заменить Женни, раз уж она нас покинула.

-- Ну что ж! Я попытаюсь рассказать вам историю фиалок по средам... Боюсь только, как бы она не показалась слишком сентиментальной по нынешним временам...

-- Не бойтесь,--произнес Бертран Шмит.--Наше время жаждет нежности и любви. Под напускным цинизмом оно прячет тоску по настоящим чувствам.

-- Вы так думаете?.. Что ж... Если так, я постараюсь утолить эту жажду... Все вы, здесь сидящие, слишком молоды, чтобы помнить, как хороша была Женни в годы высшего расцвета своей славы. Огненно-рыжие волосы свободно падали на ее восхитительные плечи, лукавые раскосые глаза, звучный, почти резкий голос, в котором вдруг прорывалось чувственное волнение,-- все это еще больше подчеркивало ее яркую и гордую красоту.

-- А вы красноречивы, Леон!

-- Боюсь, что мое красноречие несколько старомодно. Но все же благодарю... Женни окончила консерваторию в 1895 году с первой премией и сразу же была приглашена в Комеди Франсез. Увы, я по собственному опыту знаю, как тяжело приходится новичку в труппе этого знаменитого театра. На каждое амплуа имеется актер с именем, ревниво оберегающий свои роли. Самая восхитительная из субреток может лет десять дожидаться выигрышной роли в пьесах Мариво и Мольера. Чаровница Женни столкнулась с властными, цепкими королевами сцены. Всякая другая на ее месте смирилась бы со своей участью или, промаявшись год-два, перебралась бы в один из театров бульвара Мадлен. Но не такова была наша Женни. Она ринулась в бой, пустив в ход все, что у нее было: талант актрисы и блестящую образованность, все свое обаяние и свои восхитительные волосы.