Фарли Моуэт - Проклятие могилы викинга

- Хо! За неделю?! За месяц, может. Вот погоди. Совсем скоро не такой легкий путь.

- Ну, слишком-то трудно не будет, Пит. В лесном краю я по очень плохим речкам плавал. Не может быть, чтоб Большая река была хуже.

- На юг нет плохой река! - пренебрежительно заметил Питъюк. - Посади маленький ребенка в мокасин - и то по южной река могут плавать. Не то что Большой река. Оухото говорит, по такой река только большой рыба может плавать, сильный рыба.

Полчаса спустя Оухото, который сильно опередил их и пристал к острову посреди широко разлившейся в этом месте, точно озеро, реки, подал знак, чтобы они высаживались на берег. Он разжег костер, и в котелке уже кипел чай. Питъюк принес к костру запасы провизии, и Анджелина замесила пресные лепешки.

Скоро все уже ели лепешки, пили обжигающе горячий чай, и ребята расспрашивали Оухото про края, по которым лежал их путь. Питъюк переводил слова Оухото:

- Сейчас мы в Кунок, так место зовут - Без река. Имя такой дали, потому что озеро много, а пороги нету. Это половина речка, половина озеро. А потом будет Озеро-в-озеро. Такой большой озеро, лежит на остров, а вокруг остров совсем большой озеро.

Это тайный место. Сюда дорога очень трудно находить. Давний-давний время индейцы-иткилиты пришел летом на равнина, искал эскимосы. Знал, что эскимос живет на Кунок, и шел четыре отряд, много люди, много каноэ. Один отряд с восток, другой с запад, еще другой с юг и еще другой с север.

Один человек, по имени Яха, охотился на олень, увидел индейцы и скорей побежал становище сказать всем эскимосы. Почти сто эскимос был в тот становище, а индейцы пришел, наверно, три раза сто. Эскимосы не знал, что делать. Женщины все начал причитать, дети плачут. Тогда один эскимос, Кахутсуак, собрал всех и так сказал: "Берите все каяк. Пускай женщины садится перед гребец, а дети привязывайте позади гребец. Ночью уезжайте из становище, костры пускай все горят, чумы стоят, собаки привязан рядом с чумы. Я повезу все прятаться".

Все послушались Кахутсуак, и он повел каяки тайный путь на Озеро-в-озеро и на остров посреди внутренний озеро. Индейцы-иткилиты ничего не видел. Потом Кахутсуак говорил: "Все надо спать в ямы в земля. Не ставить никакой чум. Никто не зажигать огонь. В светлый время никто не ходит, тогда со сторона незаметно. Индейцы, все четыре отряд, пришли в Кунок, нашли эскимосский становище. Напали на него, а там никого - один собаки и пустой чумы. Индейцы стал очень злой. Стал всюду искать след, куда ушел эскимос, и ничего не нашел.

На остров эскимос очень плохо жил, тяжело жил. Нельзя еда готовить, вода греть, сам согреться. Каждый день дождь шел, люди все мокрый. Один женщина, Памео, - очень красивый женщина, умный очень. Она говорит себе: "Индейцы никогда не найти этот место, зачем буду замерзать до смерти?"

Ночью тихонько ушел из становища, спрятался за песчаный холм на остров. Утром сделал совсем маленький костер, варил рыба. Совсем маленький костер, а дым все равно поднялся. То утро индейцы стоял на единственный холм, с который видно Озеро-в-озеро. Индейцы увидел дым.

На другой утро индейский каноэ со все стороны окружил остров, очень страшно кричал. Большой битва был. Только индейцы очень много был, никакой эскимос не остался живой, одна Памео, потому сама раньше ушел, индейцы ее не видел.

Когда индейцы ушел, Памео вернулся, видит - все мертвый. Она рвал одежда, волосы рвал, плакал долго. Никогда больше не ушел с то место. Старый люди говорят, она и сейчас там, каждый ночь все плачет. Старый люди говорят, иногда дымок поднимается над остров. А никакой эскимосы этот остров не ходят. У этот остров имя - Мертвые Кости.

Путники поели и поплыли дальше на юго-восток. К вечеру Кунок перестала притворяться рекой и разлилась широким лабиринтом проток, усеянных множеством островов. Оухото повернул, повел флотилию этими извилистыми протоками и, наконец, вывел ее на открытое водное пространство посреди голой болотистой низины. Лишь один невысокий холмик нарушал унылое однообразие картины. К нему-то Оухото и направил каяк, и у его подножия все высадились.

Странное то было место. Ровная низина, нечеткая, извилистая линия берега - не разберешь, где кончается озеро и где начинается суша. Острова не отличить было от мыса, мыс от берега. Казалось, все сливается в смутный, бесформенный, неправдоподобный мир дурных снов.

- Что-то я уже запутался, - сказал Эуэсин, когда они с Анджелиной вытащили каноэ на берег и подошли к друзьям.