Роберт Музиль - Афоризмы

Неиспользованный пример: писатель знает, что он имел в виду, лишь когда он это уже написал. Все подступы к размышлениям о языке как форме выбросил.

Роман

1) Когда говорят о романе воспитания, романе образования, всякий раз неизменно и незримо присутствует "Мейстер". Процесс становления личности. См. формация.

Однако бывает ведь становление (воспитание, образование) и в более узком, но одновременно и в более объемном смысле: становление духовного человека свершается в каждом важном переживании. Это органичная пластичность человека. В этом смысле всякий известный, именитый роман есть роман воспитания.

Можно, однако, и размежевать: вхождение в уже имеющееся воспитание (как систему знаний) - и приключение воспитания. "Мейстер" был вторым и стал первым. Тут начало эклектики.

Особую роль в понятии воспитания и образования играет интеллектуальное. А Гете всегда и всюду подразумевает еще и - воспитание чувств. Сегодняшнее словоупотребление отдает энциклопедическим словарем. См. вопрос, почему я не так трактую психоанализ.

2) Роман воспитания, становления одной личности - это одна из разновидностей романа. Роман становления идеи - это роман как таковой.

(В "Терлесе" и то, и другое не распознали либо путали.)

Послушание, приятие партийного мировоззрения среди прочего есть еще и эрзац полностью отпущенного, инстинктивного образа действий. Имеет в себе целью: совместные автоматические реакции. Злополучная промежуточная стадия: действие по велениям разума или по собственному, личному решению.

Выдумка: "Все - выдумки..." ("На дне", стр. 88)

Выдумка, способность что-либо придумать означает на языке народа - быть смышленым, иметь фантазию, и высоко ценится. Лишь образованный человек начинает делать различия между мышлением и жизнью, а полуобразованный так и вовсе завел моду дискриминировать мышление.

В каких случаях людей ведут? 1) через насилие 2) лестью, заговаривая зубы или, по меньшей мере, стараясь никого не отпугнуть. Пример: большие писатели.

17-й и 18-й век верили: убеждениями.

Так как же оно на самом деле?

Как мне, писателю, быть? И еще: должно государство быть гуманным или и т. п.? Это все тот же самый вопрос. Является ли Томас Манн большим писателем? Это, как минимум, в большой мере часть другого вопроса: хороша ли демократия? (Вероятный ответ: демократия хороша, хотя он - писатель не большой.)

Современная история. Почему предыдущее поколение так любило Стриндберга, Ведекинда? Я утверждал: само это поколение слегка декадентское. Они сами нечто говорят о своем чувстве времени. Например, о совести. Они себе это растолковали, и это играет свою роль. Точно так же историк раскапывает нечто и кладет в основу. Это всегда работа со случайными гипотезами, и либо надо бы работать со всем их рядом и суммой, либо с их обобщением. Тут и вправду крочва еще сгодится.

Не являются ли Томас Манн и Р. Штраус оба маньеристами?

Психоанализ добился того, что о сексуальном (которое прежде было уделом романтики или низменного) стало можно говорить: это его невероятное цивилизаторское достижение. На фоне этого даже не слишком важно, какова его ценность с точки зрения психологии.

Всякая уверенность есть вещь лунатическая. (Лунатизм как первообраз всякой духовной уверенности.)

Вероятней всего, люди предпочитают, чтобы их заставляли чувствовать, нежели думать. Автор, напрямую апеллирующий к их мышлению, вызывает на себя шквал критики и сопротивления, отражающих систему личных убеждений читателя.

Политическая история и история искусств. В связи с некоторыми нынешними трудностями изящных искусств следующее рассуждение: на один серьезный поворот жизни приходится пять в искусстве - например, за последние сто лет: вся современность, как кажется, произошла из ровного, непрерывного движения прошлого, тогда как в литературе, например, мы имеем классическую, романтическую, эпигонскую, им- и экспрессионистскую (не считая: Бюхнера, Грильпарцера, Геббеля). Легче предсказать, каким будет мир через сто лет, чем то, как в этом мире через сто лет будут писать. Об этом даже задним числом - и то не получается пророчествовать.

К этому пометка: это иллюзия, что политическая и общая история проистекают более гладко. Но она понятнее. Ибо в ней больше рацио, больше однозначности (рацио и насилие, рацио и вожделение). История искусств находится под воздействием аффекта и определяется модой.

Политическая история содержит в себе больше бессмыслицы и состоит почти целиком из красивых случайностей и припадков жестокости.