Роберт Музиль - Афоризмы

К последней альтернативе. 1. Что коллективному нужен индивидуум - это лежит на поверхности. В таком случае речь идет о различиях в использовании индивидуального. Что ликвидируется - так это эпоха гения. А точнее - гения культуры. Это вымирающая история со времен Возрождения. Как горы, где высочайшие пики приходятся иной раз на конец хребта: Кант, Гете...; истинный же апогей - Гегель, Фихте, создатели тотальных систем, конкурирующих с Богом.

Но Гегель: история есть путь Бога сквозь мироздание. Где? (Или у него сказано: государство есть путь Бога сквозь историю?)

К коллективизму относится, например, хотя бы практика производства завышенных тиражей, ульштайнизация. У гениального тем самым как бы отнято его законное место. Способен ли я его вернуть?

2). Однако ожидать от массы нового достижения - возможно, не такая уж мистика. См. философия истории в "Войне и мире". Масса создает своих вождей. Статистически это можно обосновать понятием шанса, возможности. Определенные типы людей в определенных ситуациях имеют повышенные шансы, и так из возможных вождей образуется действительный.

Гений был бы "не в духе времени".

Архитектура. Репрезентативное воплощение воли, направленной в будущее. - Плохая: воплощение воли, направленной в прошлое; хотя может быть и очень милой. Современное зодчество: современная воля, реализованная с учетом обстоятельств, вполне правильно определить как современный стиль. Воля к будущему, разумеется, не имеет иных средств выражения, кроме архитектурной мимики, то есть средства весьма ограниченного и такого, которое вечно переоценивают дилетанты.

Размышляя над профессиональной политикой (ремесленников и т. п.). Разумеется и мы, люди творческих профессий, абсолютно наивно требуем соблюдения наших сословных интересов, когда взыскуем от государства больше культуры. В точности как в утопии духовного государства. Тогда как же, черт возьми, должно все это выглядеть на самом деле?

Слава. По поводу замечаний обо мне О. Есть два принципиально различных вида знаменитых людей: 1) те, кого все знают и 2) те, кого все должны бы знать. Эти вторые приходят и исчезают вместе с культурой. (Вторые приходят и исчезают и сами по себе - см. примеры у Буркхарда: даже в эпоху Ренессанса были свои - и большие - дутые величины.)

Много бед от того, что люди пошли за развитием техники, делая вид, будто все умеют с ней управляться.

Слава. Есть два в корне различных вида знаменитостей: те, кого все знают, и те, кого все должны бы знать.

Слава одних вытекает из естественных склонностей, слава других - из требований культуры. И по сути это различие между пресловутостью и славой или, выражаясь менее старомодно, между дурной славой и славой просто.

Различие это следовало бы соблюдать, однако никто этого не делает, потому что пресловутые хотят поживиться славой, а прославленные совсем непрочь побыть и пресловутыми.

Одни - многопоминаемые; другие - многочтимые. И по сути это...

Сохранить же это...

То, что в наши дни эти вещи путают, что прославленные хотят быть пресловутыми, а пресловутые - прославлены, сопряжено с утратой понятия культуры. С этой же утратой сопряжено как поклонение мерзавцам, так и невероятные цифры тиражей и т. п.

При демократии прославленные хотели быть и пресловутыми, а пресловутые были прославлены.

Сейчас второе сохранилось, а прославленных просто не осталось.

Слава. Есть два в корне различных вида знаменитых людей: те, кого все знают, и те, кого все должны бы знать. Слава одних вытекает из естественных склонностей, слава других - из требований культуры. Одну славу разливают, как пиво в трактире, вторую выдают, как по рецепту в аптеке. Идеал, когда обе сольются в одну, лежит в бесконечности. А посему, чтобы и природе угодить, и от культуры взять что-то поучительное, завели обыкновение публично писать о знаменитостях второго вида так, как если бы они и вправду были людьми прославленными. Весьма любезная и эффективная метода. Однако зачастую она напоминает о тех несколько неловких оборотах речи, что приняты в обществе, когда надобно представить такую вот безвестную знаменитость: "Надеюсь, мне не надо рассказывать Вам, кто такой господин X." - примерно так они звучат, являя собой вернейшую примету, что тот, к кому так обратились, о незнакомце понятия не имеет. В обществе, однако, хотя бы задним числом и по секрету, все же сообщают, кто таков незнакомец в действительности; на пути к публичной славе обычно даже это забывают сделать.