Игорь Оськин - Эвтаназия советского строя

Сначала подумал, что Лубешкин струхнул, уходит от соучастия. Много позже мелькнула догадка – не получает ли он большой кусок с «не нашей» доли? «Наивняк я все-таки».

Мытари не посягнули на олово.

Хитрован частенько может переиграть, обхитрить себя самого. Так получилось в истории с инфляцией.

— Инфляция растет, — сказал Лубешкин в 1992 году, — надо пересмотреть стоимость проекта, пиши письмо нашему директору.

Разумеется, Лубешкин заботился также и о себе, так как отстёгиваемая ему сумма выросла бы пропорционально. Посмотрев письмо-просьбу, он уверенно заявил:

— Чего ты упрашиваешь, дело законное, пиши: стоимость работ с учетом инфляции такая-то, прошу считать настоящее письмо неотъемлемой частью договора.

Колесов посомневался – нагло, но ведь Лубешкину виднее, знает местные порядки – написал. На другой день получил письмо с резолюцией директора завода: «Договор расторгнуть». Ужас, катастрофа! Сочинил покаянное письмо с отречением от инфляции, пошел с Лубешкиным к руководству. Простили.

Вскоре после регистрации малого предприятия пришел наниматься на работу программист. Молодой мужчина с умным, волевым лицом производил хорошее впечатление. При бедности на мужчин рискнул взять его без рекомендаций, да и риск был небольшой: он принял условия – работать на полном хозрасчете. Не повезло, через несколько месяцев пришлось его уволить. 17

У Корневой всё шло так хорошо, что кончилось плохо – для него. После двух лет работы руководство фабрики предложило им перейти на постоянную работу в их ВЦ во главе с Корневой. Предложение явно выгодное для группы – надежное место, неплохая зарплата. Очередной удар для него, не сокрушительный, но чувствительный. Напрягся как мог, изобразил радость по поводу такой их удачи, просил не думать о нем, ничего страшного, я-то выкарабкаюсь. И все-таки нервы не выдержали: он изменил условия оплаты по посредническому договору Корневой: формально правильно, но не стоило мелочиться. Возникла небольшая стычка. Сожалел, но что ж делать, нервы.

Фабрика «Октябрь» перешла в собственность иностранцев. Зарплата работников превышала среднюю по городу. Компьютерная система строилась по западным образцам, Корнева ездила в США на обучение. Успенский с трудом, но приспосабливался к заводской дисциплине. В конце 90-х годов хозяева перестали баловать русских работников, платили им по среднему уровню и ниже.

В 1992 году разработанная компьютерная система успешно работала на «Красном химике». Лубешкин сократил больше половины своих сотрудников, закрыл ненужные помещения, разобрал по частям старые электронные машины и включился в общероссийскую кампанию по продаже содержащих золото деталей.

(Соломоник, который хорошо заработал на этих делах, рассказывал, как его партнер, кавказец, заспорил с ним, приставил к виску пистолет, грозил застрелить…)

Они сделали для завода «Красный химик» отличную систему, вот только гордиться ею не приходится – завод исчез. Растворился в горниле реформ и реставрации капитализма. Шустрые руководители основали совместное предприятие для откачки денег с завода во главе с надежным человеком – секретарем парткома, создали другие отсасывающие фирмы. Затем – возбуждения уголовных дел, камеры предварительного заключения, банкротство…

Работу на заводе закончили в конце 1992 года. Заказов больше не было, он распустил людей. Все как-то устроились. Барановская – в фирму по оптовой торговле канцтоварами. Другие – кто куда: в мытари, в торговлю, только две – программистками.

Компьютер продал продавцу газетного киоска, будущему корреспонденту ТВ – по рыночной цене.

В том же 1992 году он вывел себе легальную зарплату для пенсии – на порядок больше чем нужно. Перестраховался, так как прежняя кандидатская зарплата и так выводила на максимум.

Предусмотрительно принял на должность кассира жену, чтобы она тоже выработала надлежащую зарплату для пенсии.

Свое малое предприятие передал Лиферову.

В свое 60-летие он вступал свободным – от работы и от денег.

Здесь необходимо прервать летопись жизни советского русского и рассказать о поиске им смысла жизни, то есть такой суммы идей, которые позволяли бы ему жить осознанно, понимать внутреннюю и внешнюю политику и действовать в соответствии с некоторой идеологией. Это нужно сделать именно теперь, перед тем, как перейти к следующему разделу, когда он обнаружит, что его страна, его любимая Родина исчезла, а он этого долго даже не замечал. Хотя к этому времени считал себя знающим и умным человеком. Выяснилось, что разум его помутился, как под воздействием внешних сил, так и вследствие собственных ошибок.