Игорь Оськин - Эвтаназия советского строя

Перестройка подкосила их – разработчиков компьютерных проектов. Система планового внедрения новой техники была разрушена. Сверху перестали давать деньги на эти цели. Заводы стали отказываться от прогресса в пользу прогрессивки. Институты типа ЛЭМ оставались без заказов, без работы.

В ЛЭМе наиболее решительные и предприимчивые потянулись на сторону. Вслед за ними и Колесов в октябре 1990 года уволился, создал малое предприятие с десятком своих сотрудников. Работали по той же тематике, но за гораздо меньшие стоимости проектов и за гораздо большие зарплаты.

Подвел итог: проработал в ЛЭМе двадцать три с половиной года. Расстался с государством, ушел в свободное плавание. Еще два года работал по специальности.

В ЛЭМе все-таки состоялись выборы директора. Выбрали Петелина, который продолжил попытки выделиться в самостоятельную фирму. 9

Затем Тихонов назначил директором ЛЭМа Виталия Пивоварова.

От большого ЛЭМа (1500 работающих) осталось 100 человек. В остальных помещениях – десятки разных фирм.

Прощай, государство!Все знают концовку анекдота: «Намек поняла, приду». У него – с поправкой: «Намек понял, уйду». Намек подал генеральный директор Тихонов. А не бунтуй, хотя бы и вместе с коллективом!

Но главное было не в этом. Можно было спокойно оставаться в институте. Во-первых, он, зав отделом, отделен от генерального директора двумя уровнями управления, во-вторых, после ухода с поста председателя совета трудового коллектива он перестал быть интересен высшему руководству. Наоборот, он даже получил от него поддержку: главный инженер ЛЭМа, бывший директор объединения «Электронприбор» (там под его началом работал Грызлов), пониженный в должности приказом Радченко, деловой человек, по приятельски проболтался:

— У меня задание – вывести тебя из политики в бизнес.

Главное было в отсутствии заказов. Их погубили накладные расходы, на зарплату непосредственных исполнителей оставалось 13 процентов. Боливар не потянет семерых. (Семь получается от деления 100 процентов на 13).

Хочешь жить, умей вертеться. Но что делать, куда податься? В кооператив? «Долой кооператоров!», — требовал народ в очередях, уличных сходах (тогда их много было), на митингах. Понятное дело, спекулянты, перекупщики, без труда тащат рыбку из пруда. Цены росли, росла и ненависть народная. Выходка (демарш) бизнесмена Артема Тарасова окончательно убедила народ в том, что все кооператоры жулики. Он, видите ли, по честному заплатил партийные взносы – один миллион рублей! Это означало, что его зарплата в кооперативе превышала зарплату среднего, то есть, честного труженика не в десять, а в десять тысяч раз! Все СМИ зашумели (наверно, только это и нужно было Тарасову – реклама), кое-кто поддержал почин («долой уравниловку»), но у народа сомнений не было.

Нет, думал он, мне нужна вывеска на грудь: «Я – честный». Вывеска нашлась. Бывший сотрудник его отдела зарегистрировал малое государственное предприятие – МГП, одно из первых в Питере. 10 месяцев он пробивал регистрацию. Колесов провел через него несколько заказов, получал 75 процентов наличными. Чудесно!

Цель ясна, задача определена, за дело, товарищи – он взялся за создание малого предприятия. Уложился в три месяца – везение и умение. Первое – везение на добрых людей. Директор МГП разъяснил, что и как делать. Главный инженер ЛЭМа договорился с председателем исполкома Калининского района – у них давние номенклатурные связи. Тот дал указание зарегистрировать малое предприятие для внедрения компьютеров в отделах исполкома. Еще один добрый человек – бывший коллега по ЛЭМу, а теперь директор НИИ-Тест согласился стать учредителем.

Колесов пошатался по отделам исполкома, беседовал с начальницами об автоматизируемых функциях. Они отвечали односложно, отчужденно, чувствовалась хоть малая, но номенклатурная стать. После регистрации он от них отстал.

Начальник юридического отдела также смотрел на него отрешенно, казалось, не мог понять, почему он должен регистрировать, за какие заслуги. Колесов тоже не знал, можно ли и надо ли давать взятку, да у него и денег не было.

Председатель исполкома мельком знакомился с планами и схемами, отмалчивался по поводу финансирования, но указание по регистрации неизменно подтверждал. Естественно, его больше волновала наступавшая смута – новый районный совет с примесью демократов, судьба компартии. Как-то на узком совещании он зачитал слова русского философа о давней смуте в России и надеждах на спасение.