Игорь Оськин - И всюду страсти роковые

Помолчав, Нур сказал:

— Да, можно было со своей фирмой заключить договора.

Поговорили о разных деталях «дела». О тюрьме он сам не рассказывал, Колесов не расспрашивал. Говорил Нур медленно, с паузами.

— Как жена?

— Да ничего. Я ей все рассказал.

— Зачем, глупость какая, столько усилий, чтобы скрыть…

— Да нет, нормально. Она сильный человек.

В тюрьме у Нура болели зубы, ноги. Нагнувшись, он приподнял штанину, поправил на ноге спавшие бинты. У Колесова сжалось сердце (опять литературный слоган, а как еще сказать?)

Через месяц у жены Нура произошел выкидыш на шестом месяце беременности.

Юрист Николаева, обсуждая с Колесовым и своим сотрудником одно из событий по «делу», мимоходом сказала:

— Это было тогда, когда из-за вас Нура посадили.

Прозвучало как нечто само собой разумеющееся. Ничего он на это не сказал. Сказал бы в молодости, когда обида пересиливала разум. А теперь оставалось только навсегда запомнить слова железной леди, да несколько дней беседовать с внутренним голосом: дескать, не нанимался я на должность зитц-председателя Фунта («ах, как я сидел при нэпе»).

Сдержался еще и потому, что всегда относился к Николаевой с большим уважением. Прекрасное сочетание способностей, знаний, настойчивости и трудолюбия – даже многовато для молодой и красивой. Она победила в схватке с Левитиным – нашла нужные юридические ходы. Успешно работала на других объектах.

У Балуева созрело решение. В конце года он подписал приказ по фирме и уехал в отпуск. На другой день Николаева зачитала приказ. Власть переменилась – она была назначена заместителем директора. Все существовавшие оклады отменены и заменены на минимальную ставку для любого сотрудника в размере 50 долларов, выше этого – по результатам работы. Долго, полтора года фирма держалась после финансового обвала (дефолта) 1998 года. Но сколько веревочке не виться, а концу быть. Зарплата ведущих сотрудников уменьшилась в десять и более раз. На следующий день большая часть старых кадров – молодых менеджеров – уволилась. В том числе отстраненный заместитель, его коллеги по Механическому заводу – автор плана продажи, помощник Нура по делу о банкротстве и другие. «Национал-сионист» остался. С учетом принятых Николаевой новых сотрудников-шатенов Колесов потерял почетное право называться нацменом.

Всем сотрудникам предложили подписать трудовые контракты. Он не спешил, Николаева раздраженно торопила. Дело было в конце года, когда «дела» еще не было.

Позвонил Бондареву, по его совету решил – контракт не подписывать. Как же он оказался прав! Какая роскошная формулировка была бы в постановлении о возбуждении уголовного дела – управляющий заводом, он же сотрудник антибанкротной фирмы, совместно с другими сотрудниками этой фирмы, используя служебное положение и т. д. и т. п.!

Есть мнение: недостатки человека – продолжение его же достоинств. Вероятно, настойчивость и упорство Николаевой плавно переходили в суровость и властность. На одной из очередных встреч в фирме адвокат так обратился к Николаевой:

— Мне 40 лет, я – директор юридической фирмы, много лет работаю в этой сфере. Я предупреждаю вас, что после нашего последнего разговора, после ваших оскорблений, я прекращаю всякие отношения с вами. В мои обязанности входит только защита их двоих.

Он показал на Нура и Колесова. Последний растерянно залепетал:

— Господа, давайте жить дружно.

Так он был отомщен (если бы ему это было нужно).

Завод продалив июне 2000 года. Ильин подготовил и провел аукцион. Андреев купил завод за миллион долларов. Других покупателей не было. Правда, впоследствии следователь ядовито отмечал, что кого-то отмели из-за неправильно оформленных документов. Так это же такая технология. Недовольные могли бы протестовать, но таковых не оказалось. Продажа была условной – завод оставался вещдоком, поэтому оплата и передача завода новому хозяину откладывались до снятия запрета на продажу.

Ильин продолжал руководить заводом. Бедова отправили в административный отпуск (по совету Колесова, дабы не давать повода для бунта). Ильин направил заявление в районную милицию, просил возбудить уголовное дело на Бедова, который вроде бы смошенничал – продал автокран, а деньги присвоил.

— Что-то не верится, — говорил Колесов, — он слишком труслив для таких дел.

Дело возбудили, нервы потрепали. Может быть, это тоже входило в технологию…

А люди Андреева энергично занимались производством: появились заказы, выплачивалась зарплата. Теперь мог прозвучать глас народа.