Симона Бовуар - Мандарины

— Ни от чего не следует отказываться, — сказала она поучительным тоном. Какое-то время Надин молча пила свое шампанское, потом разговор кое-как

возобновился, но иногда Надин многозначительно умолкала, пристально глядя на Анри, и при этом лицо ее выражало недоуменный упрек. «Не могу же я пойти с ней», — думал он. Не так уж она ему нравилась, Анри слишком хорошо ее знал, это было чересчур просто, к тому же его бы это стесняло — из-за Дюбрея; он пытался заполнить паузы, но она дважды нарочито зевала. Для него тоже время тянулось медленно. Несколько пар танцевали: в особенности американцы с наемными танцовщицами, и еще одна — две лжесупружеские пары из провинции. Анри решил уйти, как только танцовщицы покажут свой номер, и почувствовал облегчение, когда они наконец появились. Их было шесть — в покрытых блестками лифчиках и трусиках, в цилиндрах цветов французского и американского флагов; они танцевали ни хорошо, ни плохо и были не слишком уродливы: неинтересное зрелище не располагало к веселью, так почему у Надин был такой радостный вид? Когда девушки расстегнули лифчики, обнажив свои парафинированные груди, она украдкой бросила взгляд на Анри:

— Которая вам больше нравится?

— Все одинаковы.

— Блондинка слева, вы не находите, что у нее прелестный маленький пупок?

— И очень грустная физиономия.

Надин умолкла; она рассматривала женщин взглядом немного пресыщенного знатока; когда они, пятясь, ушли, размахивая трусиками в одной руке, а другой прикрывая трехцветным цилиндром причинное место, Надин спросила:

— Что важнее: иметь хорошенькую мордашку или быть хорошо сложенной?

— Это зависит от разных обстоятельств.

— От каких?

— От общего целого, а также от вкусов.

— Какой оценки я заслуживаю в общем и на ваш вкус? Он смерил ее взглядом.

— Я скажу вам это года через три-четыре: вы еще не сформировались окончательно.

— Окончательного ничего не бывает до самой смерти, — сердито сказала она. Ее взгляд блуждал по залу и остановился на танцовщице в черном платьице с грустным лицом, которая подошла и села у стойки. — У нее и правда печальный вид. Вы должны пригласить ее танцевать.

— Вряд ли ее это сильно развеселит.

— Ее подружки с кавалерами, а она вроде осталась на бобах. Пригласите же ее, ну что вам стоит? — попросила Надин с внезапной горячностью; голос ее смягчился, стал умоляющим: — Всего-то один раз!

— Если вам так хочется, — сказал Анри.

Блондинка без восторга последовала за ним на площадку; она была обыкновенной дурочкой, и он никак не мог понять, почему Надин интересуется ею; по правде говоря, капризы Надин начали надоедать ему. Когда он, вернувшись, подсел к ней, она задумчиво созерцала два наполненных ею бокала шампанского.

— Вы очень милы, — сказала она, глядя на него влюбленными глазами, и вдруг улыбнулась: — Вы бываете смешным, когда выпьете?

— Когда выпью, я кажусь себе очень смешным.

— А другие, что они об этом думают?

— Когда я пьян, мне все равно, что думают другие. Она показала на бутылку:

— Напейтесь.

— С шампанским я далеко не уеду.

— Сколько бокалов вы можете выпить не опьянев?

— Много.

— Больше трех?

— Конечно.

Она взглянула на него с недоверием:

— Хотелось бы посмотреть на это. Вы выпьете залпом два бокала — и с вами ничего не будет?

— Решительно ничего.

— Тогда попробуйте.

— Зачем?

— Люди всегда хвастают: надо ставить их на место.

— После этого вы попросите меня пройтись на голове? — спросил Анри.

— После вы сможете пойти спать. Пейте, один за другим.

Он выпил один бокал и почувствовал удар под ложечкой; она сунула ему в руку второй бокал:

— Договорились один за другим. Он выпил второй бокал.

Проснулся он в кровати, голый, рядом с обнаженной женщиной, которая трясла его, схватив за волосы.

— Кто это?

— Надин. Просыпайся, уже поздно.

Он открыл глаза и увидел при электрическом свете незнакомую комнату — гостиничный номер; вспомнил регистратуру, лестницу; до этого он выпил шампанского, страшно болела голова.

— Что произошло? Я не понимаю.

— Твое шампанское, оно было разбавлено коньяком, — с громким смехом сказала Надин.

— Ты вбухала коньяк в шампанское?

— Немного! Таким трюком я часто пользуюсь с американцами, когда мне надо, чтобы они напились. — Она улыбнулась: — Это был единственный способ заполучить тебя.

— И что, заполучила?

— Если можно так выразиться. Он потрогал голову.