Фрэнк О'Коннор - Часовой

Подслуживаются к английским монахиням, не переставая. Любые насмешки и дерзости от них сносят.

Никакого у них нету самоуважения. Только диву даешься.

- Всем нам многое приходится сносить во спасение ближнего.

- Да какое там спасение, отец мой, - она упрямо выставила вперед свой тяжелый, как у всех уроженцев Керри, подбородок. - Трусливые душонки, вот как я это называю. А этим англичанам все чтоб было, как они хотят!

С какой это стати? То же и с религией - ведут себя так, будто весь мир принадлежит им. Меня ругают предательницей, якобы я за немцев, а я спрашиваю: "А что вы такого сделали, чтобы я думала иначе?" Мы, видишь ли, были дикарями, а они явились и сделали нас культурными!

Слыхана лп такая наглость? Да они еще раскрашивалиев с головы до ног, когда мы уже был.и Островом Святых и Грамотеев!

- Так-то оно так, но нельзя забывать, что им сейчас приходится переживать, - запротестовал отец Мак-Энерни.

- А что нам пришлось пережить? - отрезала она. - Бросьте, отец мой, разговоры разговорами, но все-таки у меня в голове не укладывается, почему все страдания выпадают на нашу долю? Отчего бы им не вспомнить, что они с нами вытворяли? И все пз-за того, что мы оставались верны своей религии, когда они ей изменили!

Знаете, отец мой, я, пожалуй, попрошу прислать мне из дому "Историю Ирландии", и, имейте в виду, отец мой, пусть только опять ко мне какая-нибудь прицепится, уж я ей отвечу! Наглость такая!

Внезапно отец Мак-Эыерни замер на месте и нахмурился.

- Что с вами, отец мой? - спросила она обеспокоенно.

- Странное у меня чувство, - пробормотал он. - "

Будто кто-то сейчас у меня на грядках с луком.

Чутье не обмануло его, хотя никаких чудес тут, собственно, не было, потому что лук составлял одну из главных забот отца Мак-Энерни. Ему удавалось выращивать лук, когда монастырского садовника постигала неудача, но, в отличие от него, у отца Мак-Энерни не было способа охранять огород. Экономка его была уже немолода, пуглива и делала вид, будто ничего на замечает, боясь, как бы солдаты заодно и на нее не положили глаз.

- Так и ждут, чтоб я куда-нибудь уехал, - отец МакЭнерни встал на коленки и приложил ухо к земле. Он вырос в деревне и знал, что земля отлично проводит звук.

- Я был прав! - торжествующе закричал он, вскакивая на ноги и бросаясь к велосипеду. - Если я сейчас их застигну, они надолго оставят меня в покое. Я вам потом позвоню, сестра.

В следующую минуту, согнувшись над рулем, оп уже гнал под гору к своему дому. Проносясь мимо ворот лагеря, он отметил, что часового на посту нет, и понял, что один из воров наконец-то у него в руках. С воплем ярости он бросил велосипед у калитки и ринулся в огород.

Часовой, низкорослый, светловолосый, голубоглазый малый с испуганным лицом, выронил пригоршню лука.

Винтовка его стояла у стены.

- А-а-а, вот я тебя и поймал! - закричал отец МакЭнерни. Он схватил часового за руку и со злобой выкрутдл ее назад. - Так, значит, это ты воруешь у меня лук?

А ну, пошли со мной в лагерь, там все расскажешь.

- Иду, иду, - испуганно согласился часовой, пытаясь вырваться.

- Пойдешь, пойдешь, не сомневайся, - священник подтолкнул его коленом, - и я с тобой.

- Эй, отпустите меня! - завопил часовой. - Что я вам сделал?

- Ах, ты ничего не сделал? - язвительно передразнил священник. - И лук ты у меня не воровал?

- Хватит выкручивать мне руку! - взвизгнул часовой, поворачиваясь к нему лицом. - Ведете себя, как дикарь какой-то. Не брал я вашего лука! И вообще я не понимаю, об чем речь!

- Ах ты, враль паршивый, недоросток английский! - заорал отец Мак-Энерни, вконец рассвирепев от такой наглости. Он отпустил руку часового и ткнул пальцем в луковицы, - Ты разве не держал их в руках, когда я тебя поймал? Разве я их не видел у тебя в руках своими глазами, будь ты проклят?

- Ах вот вы о чем! - воскликнул часовой, словно его вдруг осенила догадка. - Так это какие-то ребятишки уронили, а я подобрал.

- Ты подобрал! - саркастически повторил отец МакЭнерни, занося назад кулак так, что часовой пригнулся.- - ,Ты, поди, даже не знал, что это лук?

- А когда мне было разглядывать? - выкрикнул часовой. - Вижу ребятишки вытягивают эту дрянь в вашем проклятом огороде. Я им велел убираться, а они ну хохотать. Я их и прогнал, а они все луковицы побросали.

В чем дело-то, чего вы мне выкручиваете руку? Я вам хотел услугу оказать. Ох, большое у меня желание отвести вас в полицию!

Подобной наглости священник уже вынести не мог.

Самому ему и за час было бы не сочинить такую небылицу. И вообще он не любил вралей.