Фрэнк О'Коннор - Стараниями законников

Фрэнк О'Коннор

Стараниями законников

Перевод Н. Рахмановой

Делил Карти родилась в очень порядочной семье.

А погубило ее то, что она поступила работать горничной к ОТрэди из Пуладуффа. Все члены этого семейства были слегка со сдвигом. Старик отец, народный учитель, вечно где-то отсутствовал, да и дочери его дома сидеть не любили. Когда они не уезжали в гости, то принимали гостей у себя, и сколько раз, бывало, Делия, зайдя в комнату поздно вечером, заставала какую-нибудь из дочерей на диване прильнувшей к молодому человеку.

Никакой девице такие примеры на пользу не пойдут.

Какова госпожа, такова горничная, - через полгода Делия уже курила, а через год крутила роман с неким Томом Флинном, сыном фермера. Ее отец, человек почтенный и работящий, ничего про это не знал, - он бы сразу смекнул, что дочь его не пара никому из Флиннов.

И если бы отец Тома, Нед, узнал про это, он бы тоже не допустил, чтоб дочка какого-то работника вообразила себя ровней Тому.

Знает бог, не таким уж сокровищем был Том. Здоровенный неуклюжий детина, он был убежден, что любовные утехи, как и выпивка, принадлежат к тем простым радостям, которых отец со зла пытается его лишить. Он наведывался в дом ОТрэди, когда хозяева куда-нибудь уезжали, и там его встречала Делия в платье Эйлин О'Грэди, с ее губной помадой на губах, напудренная ее рудрой, и, как истая леди, принималась хлопотать в гостиной над чайным прибором, Воровато оглянувшись через плечо - не видит ли кто, Том бухался на диван, так что только сапоги торчали.

- Ох и нравятся мне диваны, - говорил он с бесхитростным наслаждением.

- Положи за спину подушку, - советовала Делия.

- Ух ты, - продолжал Том, устроившись поудобнее, - будет у меня когда-нибудь свой дом, такие диваны и подушки заведу, только держись. Кучу денег, наверно, загребают эти учителишки. И чего им не сидится дома?

Делии нравилось разливать чай и разыгрывать важную даму, но Том на такие штуки не поддавался.

- На что он мне сдался, твой чай? - говорил он, с недоверием заглядывая в чашку. - А вот нету ли у тебя виски? У старика ОТрэди, наверно, виски хоть залейся... Поставь ее обратно на стол. Какого черта они не заведут нормальные кружки с ручками, чтоб человеку было за что ухватиться? А чайник серебряный, что ли? Зря я не учитель!

Чего естественнее было для Делии показать ему спальни и туалеты с трехстворчатыми зеркалами - знай смотрись со всех сторон. Но Том с невыразимым восторгом растягивался на низкой широкой кровати, подкладывал руки под голову и восклицал:

- Пружины! Ей-богу, точно в автомобиле!

В том, к чему привели пружины, были целиком виноваты ОТрэди: кому другому пришло бы в голову оставлять дом, стоящий на отшибе, под присмотром девятнадцатилетней девушки? Удивительно было одно: все это продолжалось целых два года и никак не сказывалось на Делии. Может быть, Тому понадобился как раз такой срок, чтобы постичь науку. Но когда он наконец ее постиг, он пришел в ужас. Сперва он никак не мог уразуметь, что это он, безобидный, незаметный малый, до которого никому никогда не было дела, вдруг за здорово живешь добился от девушки таких неслыханных результатов, но когда уразумел, то сразу почуял, чем это грозит. Сначала отец изобьет его до полусмерти, а потом выгонит из дому и оставит ферму племянникам. Поскольку надежды умилостивить отца не было, Том перенес свое внимание на бога. Тот, хотя, по слухам, и разделял взгляды Неда Флинна относительно парней и девиц, всетаки не был лишен некоторой человечности. Том перестал видеться с Делией, желая убедить господа в том, что он исправляется и, вообще, он тут не виноват. Сам по себе он парень скромный и благонравный, а вот девица Карти - та из ранних, коварная потаскушка, которая всячески его завлекала, вместо того чтобы отваживать, как полагается девушке с хорошим воспитанием. Том доказывал богу, что, принимая в расчет всякую там губную помаду, диваны и чаи в гостиной, еще удивительно, как она не втянула его во что-нибудь похуже.

Пришлось Делии открыться матери, и миссис Карти отправилась к отцу Коркорану выяснять, не заставит ли он Тома жениться на ее дочери. Отец Коркоран был высокий вспыльчивый старик, который, дожив до шестидесяти пяти лет, никак, хоть убей, не мог понять, что хорошего находят парни в девицах. Но если он не разбирался в любовной психологии, то превосходно разбирался в фермерской.

- Вот еще, миссис Карти, - с досадой возразил он, - как это я заставлю его жениться? В своем ли вы уме?