Айбек - Солнце не померкнет

Никулин дул на обожженные руки, отдавая приказания.

Шли всю ночь, низко опустив голову, молча, торопливо. Бектемир, хотя и не различал лиц, чувствовал, что все хмуры, расстроенны.

Неожиданное отступление вносило в сердца людей чувство опасения, излишней осторожности, даже растерянности.

Бектемир по отрывочному, злому ворчанию некоторых бойцов догадывался, что кое-кто подозревает капитана. Никулина в предательстве. Он сам испугался этой мысли.

"Нет, глаза этого человека чисты. Глаз не дырка на овчине, — подумал Бектемир. — Все расскажет".

Невольно вспомнилось по этому поводу мнение отца.

Однажды в кишлаке появился какой-то незнакомый человек — уже в летах, с приятным лицом, мастер на все руки. Он шил сапоги, чинил замки, штукатурил… Односельчане начали его лелеять, как дорогого гостя. И только отец Бектемира Уринбай-ата сразу стал врагом этому незнакомцу.

— Плохой гость, сказал он своим землякам. — Он человекоубийца.

Все удивились этому, а Уринбай-ата пояснил:

— Весь грех в его глазах.

Действительно, не прошло и месяца, как предсказание Уринбая-ата подтвердилось.

Бектемир был уверен, что причина отступления одна — необходимость избежать окружения.

Тронув Дубова за руку, Бектемир спросил: к — Скажи, может фашист положить нас в мешок?

— Э, неужто не поймешь, Темирчик, — сердито ответил Дубов, — Если соседи твои никуда не годятся, то путь к тебе ворам открыт. Прямо средь белого денечка разграбят.

Что так смотришь? Немец хорошо знает тактику. Слева будет бить, справа будет бить, прыжком обойдет тебя, потом скажет: а ну иди по-хорошему ко мне, а не то буду сжимать петлю. Немцу большой бой не по душе. Его генералы только и ищут случая, чтоб закричать: "Рус, сдавайс!" Словом, если только избавимся от его клещей — большое счастье!

— Большое счастье! — с иронией повторил Бектемир. — Если мы оставляем землю, где каждый метр облит кровью, разве это большое счастье? Не вижу в этом ничего хорошего.

— Да, но отступать нужно уметь. Как говорят великие люди, это тоже искусство.

— Вот если бы я увидел, как гитлеровцы с искусством отступают, то умер бы без сожаления… — покачал головой Бектемир.

— Генералам нашим скажи, братец! — не выдержал Дубов. — Твои и мои руки коротки. Но со своим делом мы справимся.

Он зло сплюнул.

— Если мы будем действовать самостоятельно, можем взять за горло только один какой-нибудь взвод. Ну, а генерал? Он может спокойно проглотить армию.

Бектемир промолчал, а Дубов, уже успокоившись, продолжал:

— Раз человек он высокий — и аппетит у него должен быть большой. Но среди генералов, по-моему, есть и такие, которые могут ошибаться…

Бектемир представлял себе генералов как очень уважаемых, известных людей, которые знают всю премудрость войны. Мысли Дубова показались ему сложными, странными, своевольными.

Опустив голову, расстроенный, Бектемир продолжал молча идти.

На рассвете батальон остановился около небольшой речки. На привале пришло известие о том, что враг следует по пятам, не задерживаясь ни на минуту.

Никулин приказал открыть артиллерийский огонь.

— Это заставит немцев остановиться, — рассуждал капитан. — Неожиданный огонь внесет растерянность…

И снова в путь. Вскоре подошли к реке.

Бойцы медленно входили в прозрачную воду, которая, казалось, текла сквозь густой утренний туман. Погружаясь в воду, воины начали карабкаться на противоположный берег.

Но оттого, что берег был крутой, почти невозможно было вывезти обозы. Бойцы задыхались, подпирали повозки плечами, подталкивали колеса, помогали лошадям..

Телеги пришлось разгрузить и выносить все на себе!. Промокшие насквозь, дрожащие от холода, бойцы, не задерживаясь, пошли дальше.

Только некоторые, разувшись на обочине дороги, успели вытряхнуть воду из сапог. Настроение было вконец испорчено.

— Надо было нам остаться и драться до последней капли крови, — стучал зубами Аскар-Палван. — Эта переправа хуже всякой смерти.

— До смерти вроде есть еще время. Жив ты. Смотри, пока смотрится, — без оптимизма ответил Бектемир.

Вскоре батальон вошел в деревню. Бойцы не могли смотреть на женщин, стариков, детей, которые вышли им навстречу. Они не могли смотреть даже на маленькие, без стекол, пустые домики.

Куда бы спрятать свои глаза?

Женщина поставила ведро на землю и, покачав головой, закричала:

— Давайте винтовки нам, бабам!

Бектемир готов был залить свои уши свинцом, чтобы не слышать этих слов. Вот бы треснула земля и он провалился туда!