Айбек - Солнце не померкнет

Соколов поднялся: нужно было прощаться и ехать.

— Ваши просьбы учту. Боеприпасы дадим. Об остальном решим…

Офицеры стояли молча…

Генерал еще раз напомнил о серьезности положения.

"А ведь так на каждом участке фронта, — думал Соколов, разглядывая сосредоточенные лица командиров. — Готовы голыми руками остановить поток разгоряченного металла. Если бы в эти руки сейчас подходящее оружие!"

Потом еще раз оглядел офицеров, поднял стакан с холодным чаем, допил.

— До свидания, товарищи!

Нужно было ехать, разобраться в обстановке, подбодрить людей. Он сам еще не знал, генерал Соколов, что скоро придется отдавать совсем иные приказы.

… На другой день опять несколько раз произошли короткие, но ожесточенные схватки. Возвышенность переходила из рук в руки. И все же ее удалось удержать. Батальон капитана Никулина со своей позиции не отступил ни на шаг.

Это был огромный успех, если учесть, что все атаки противника отражались без прикрытия с воздуха, без танков.

Когда время перевалило за полдень, генерал Соколов, старясь говорить спокойно, передал по телефону приказ отступать. Глаза Никулина, покрасневшие от недосыпания, расширились от удивления. Он не успел и рта раскрыть, как генерал на другом конце провода бросил трубку.

Опять приказ отступать! От гнева худое лицо капитана искривилось. "В чем дело?.. Что это за решение?"

Никулин пытался вникнуть в смысл приказа. Он с трудом заставил себя трезво оценить обстановку. Конечно, отступление продиктовано общими неудачами.

Никулин, сжав зубы, кружил по землянке, окутанной дымом коптилки. Он зажег ручной фонарик и нагнулся к карте. Положение действительно было тяжелое. Если срочно не принять меры, то утром враг сожмет батальон со всех сторон в крепкое, железное кольцо.

Капитан оторвался от карты, которая, словно зеркало, отражала замысел врага.

Через несколько минут были собраны командиры рот и взводов. Они заходили в землянку спокойно, не проявляя спешки, растерянности. Капитан тоже пытался взять себя в руки.

Стремясь не обнаружить волнения в голосе, Никулин разъяснил положение. На мгновение головы словно по команде опустились.

Один из лейтенантов глухо произнес:

— Возможно, уже сейчас мы в окружении. Немец наловчился в этом деле.

Никулин решительно шагнул к нему. Рядом с лейтенантом с широкой могучей грудью он выглядел подростком. Сжав кулаки до боли, Никулин строго, почти шепотом спросил:

— Что ты хочешь сказать? Чтоб мы сдались?

— Товарищ капитан, я… нисколько… Не говорил… — испуганно отшатнулся лейтенант. — При чем же тут — сдаваться?

— Таков был ваш голос… — Никулин пробежал глазами по лицам других командиров. Все стояли, обдумывая неожиданный, ошеломляющий приказ.

— Будем отступать. Запомните порядок отхода. Первыми двигаются…

Командиры стоя выслушали капитана.

Никулин вышел из землянки последним.

Небо снова затянуло тучами — густыми, сердитыми. Упали первые капли дождя. Через несколько минут дождь усилился.

"Не вовремя, — покачал головой Никулин. — Нужно же именно сейчас".

Показалась машина. У землянки она остановилась. Это подъехал генерал Соколов.

Никулин встал навытяжку, отдал честь. Генерал протянул руку.

— Я не понимаю… — волнуясь, начал Никулин. — Оборона станции была прочной…

Генерал молчал. Внутренне он переживал, может быть, больше других.

— Ничего не поделаешь, — стараясь говорить как можно бодрее, сказал генерал, — Временное явление.

Он закурил.

— Не забывайте нашей славной истории, — произнес генерал. — Это уже бывало.

Он сам понимал, опытный воин, что ссылка на историю — очень слабое утешение.

В нескольких шагах от генерала остановились бойцы — печальные, хмурые.

— Быстрей, быстрей, — обратился к ним генерал, — Нужно отходить.

У бойцов, казалось, руки не поднимались, чтобы собрать нехитрые солдатские пожитки.

Больше дел было у артиллеристов. Они быстро, сноровисто готовили к маршу пушки.

Дождь уже хлестал вовсю.

Машины едва тянули пушки. За ними не спеша тронулись обозы.

Когда батальон отошел от своих позиций, вражеская артиллерия внезапно открыла огонь. Снаряды рвались, преследуя отступающих бойцов.

Первый же снаряд достиг цели. Взлетело несколько телег и одна машина. Раненые, которые только что сквозь зубы ругались, были раскромсаны осколками.

После другого взрыва загорелись ящики с боеприпасами. Никулин первый бросился к опасному месту. Его примеру последовали еще несколько человек. Руками, шинелями, землей они начали сбивать желтые языки ненасытного пламени. Несчастье было предотвращено.