Болеслав Прус - Эмансипированные женщины

Мадзя обняла ее и усадила на ободранный диванчик.

- Успокойтесь, моя дорогая! - заговорила она. - Концерт состоится, непременно состоится! Я дам вам наше фортепьяно, папа устроит зал в монастырской трапезной, и все обойдется. Я Бжеская, дочь здешнего доктора, хочу открыть маленький пансион...

- А я Стелла, а зовут меня Марта Овсинская, - ответила незнакомка. - Я пою, а Фра... пан Ришард аккомпанирует мне на фортепьяно; потом он играет на виолончели, а я ему аккомпанирую. Дела наши плохи, раньше ему больше везло, он ведь знаменитый декламатор...

В эту минуту с шумом распахнулась дверь и вошел господин в темном потертом пальто и шейном платке. Когда он снял посреди комнаты шляпу с широчайшими полями, Мадзя увидела бледное лицо, черные глаза и темные волосы, которые пышными кудрями ниспадали на шейный платок.

Господин шел через комнату трагическим шагом, свысока глядя на Мадзю и играя грязной перчаткой. Наконец он остановился, поглядел на Стеллу пылающим взором и спросил сдавленным голосом:

- Qui est cette demoiselle?*

______________

* Что это за барышня? (франц.)

- Бедная учительница, - сказала Мадзя, сама не зная, откуда это пришло ей в голову.

- Что и говорить, вы очень кстати сюда попали, сударыня! - просипел господин.

Стелла вскочила с диванчика и торопливо сказала:

- Франек, это дочь здешнего доктора.

- Да? - небрежно бросил он.

- Она даст нам на время фортепьяно.

- О-о-о! - просипел господин.

- Она говорит, что нам удастся устроить концерт.

- А-а-а! - И он низко поклонился Мадзе, прижав руку к сердцу, как актер на сцене.

- Пан... пан Франтишек Копенштетер, - в крайнем смущении представила его певица.

- Собственно, Сатаниелло, - хрипло прервал ее господин. - Сатаниелло, пианист, виолончелист, преподаватель декламации и в свое время известный поэт...

Он еще раз поклонился, описав при этом ногой в воздухе полукруг, и, заметив, что Мадзя смотрит на него с удивлением, продолжал:

- Но вы, сударыня, не беспокойтесь, я умею быть добрым товарищем! В конце концов, - прибавил он со вздохом, - я никогда не был гордецом, ну, а теперь, когда мне приходится мыкаться по провинции... Провинция - это могила талантов. Я охрип, виолончель забрали евреи, все реже навещает меня вдохновенье... Ну, как, - вдруг обратился он к Стелле, - обед есть? Насмешка, ирония судьбы, а не обед! Три яйца на двух человек!

Увидев испуганное лицо Стеллы, Мадзя кивнула головой великому артисту, а его подруге шепотом сказала:

- Проводите меня, пожалуйста...

Когда они обе вышли в конюшню, она стала просить и молить Стеллу взять у нее рубль взаймы.

- Вы отдадите мне после концерта, - уговаривала она Стеллу.

Певица сперва смутилась, а потом согласилась взять деньги. А через каких-нибудь две минуты, когда Мадзя в поисках хозяйки постоялого двора снова прошла мимо двери актеров, она услышала в комнате веселый смех Стеллы и такой шум, точно пара кружилась там в вальсе.

"Они забавляются, как дети!" - подумала Мадзя.

Мадзя полагала, что ей уже много довелось пережить, но никогда еще она не испытывала такого волнения, как в эту минуту.

Неслыханное дело, кто бы мог поверить, что ей, Мадзе Бжеской, которую панна Говард называла иногда ребенком, что ей... предстоит заняться устройством концерта! Притом настоящего концерта настоящих артистов!

- Стелла и Сатаниелло! - прошептала Мадзя. - Забавные у них имена, но красивые. Она премиленькая, он вполне приличный мужчина, даже интересный. А как он на меня посмотрел!..

Она покраснела, то ли от быстрой ходьбы, то ли от воспоминания о том, "как он на нее посмотрел". Загадочно посмотрел, недаром его зовут Сатаниелло...

"Нет, не хотела бы я встретиться с ним в лесу", - подумала Мадзя, супя густые брови.

Она тоже была увлечена. Ей казалось, что весь городишко смотрит на нее, что она сама не просто бежит, нет, что через минуту она взовьется под облака, как этот вот голубок. Так она торопилась, так была захвачена важностью дела. Она, ничтожество, нуль, устраивает концерт двум беднякам и великим артистам, которым нечего есть; ее призвало провидение на этот подвиг, как некогда рыбарей и мытарей на проповедь евангелия.

Вернувшись домой, она влетела в кабинет к отцу. Доктор принимал больных и был очень удивлен, когда увидел, что Мадзя, с пылающим личиком, задержала очередного пациента.

- Что случилось? - с тревогой спросил он.

Мадзя вполголоса, торопливо и бессвязно начала рассказывать о Стелле, о Сатаниелло, о трапезной, фортепьяно, концерте, пане Круковском, матери и Ментлевиче. Прошло несколько минут, прежде чем доктор, поняв наконец в чем дело, начал задавать ей вопросы и узнал, что Мадзя хочет дать на время фортепьяно какому-то Сатаниелло и какой-то Стелле.