Болеслав Прус - Сиротская доля

"Крестики!.. Крестики!.." - думал Ясь и ждал мать.

Вот, казалось ему, она уже поднимается по лестнице... Идет минуту... две... четверть часа... Видно, лестница вытянулась, стала длинная, как отсюда до неба, и мать не может ее одолеть... Но Ясь терпеливо ждал и в ожидании упивался шелестом ее платья, отзвуком тихих шагов.

О мама! Почему ты идешь так медленно?.. О мама! поторопись и вырви сына из сетей безумия, которое окружает его со всех сторон!

Иногда лихорадочные видения Яся внезапно обрывал лакей.

- Чай подан!.. - говорил он.

Тогда Ясь поднимался и, еле волоча ноги, шел за ним, представляя себе, как войдет он в столовую, а там встретят его Антося, Юзек, Маня, веселое лицо пана Анзельма и его громкий смех, а мать велит ему сесть на высокий, как стремянка, стульчик и подаст привычную чашку некрепкого чая с молоком...

Так мечтал Ясь, покидая свою темную комнатку.

Но вот на него обрушиваются потоки света, и вместо матери он видит красивую и строгую жену пана Кароля, а вместо Анзельма - самого пана Кароля, на тонком лице которого - не приветливая улыбка деревенского шляхтича, а выражение всеобъемлющей любви, сосредоточенной в данный момент на трех миллионах женщин, для которых он намерен открыть мастерские.

Ясь видит это и шатается, как пьяный.

О мама! Поспеши, потому что дух твоего сына слишком часто отрывается от действительности и в конце концов может оторваться от тела!

VII

Перемены в судьбе

Подошли каникулы, и хотя Тадек с трудом, а Эдек так почти чудом перешли в третий класс, в торжественный день окончания учебного года их ожидал дома сюрприз.

Когда мальчики вернулись из школы и показали родителям табели, мать прослезилась от радости, а отец, сияя ласковой улыбкой, сказал:

- Дети мои! Вы знаете, что ученье облагораживает человека. Вы знаете также, что школа - это подобие жизни, и тот, кто смолоду ревностно выполняет свои обязанности, станет со временем хорошим гражданином своей страны. Ученье и добросовестное выполнение обязанностей дают человеку счастье - и вы, вероятно, тоже в этот момент испытываете в ваших молодых сердцах сладостное удовлетворение...

- О да, отец! - воскликнул Эдек, привыкший к торжественным речам своего родителя.

- Да, да! - повторил вслед за ним Тадек; он, как младший, не умел еще соблюдать соответствующую случаю серьезность и с великим любопытством заглядывал в другую комнату.

- Я знаю, - продолжал пан Кароль, - что обидел бы вас какой-либо материальной наградой за учение и отменное поведение... Не так ли?

- О да, отец!.. - снова воскликнул Эдек.

- Да, да! - повторил за ним Тадек, нетерпеливо ожидая окончания речи.

- При всем том, - не умолкал пан Кароль, - в ответ на радость, которую мне и матери доставил ваш переход в следующий класс, мы решили сделать вам маленькие подарки.

Теперь даже Эдек зарумянился, как вишенка, а Тадек захлопал в ладоши. Тем временем отец вынес из другой комнаты великолепный трехколесный велосипед и пистонное ружье.

Тут уж мальчики не выдержали - куда девалась их деланная серьезность! Эдек кинулся отцу на шею. Тадек сперва схватил ружье, потом поцеловал мать, затем, оттянув предварительно курок, стал благодарить отца и, наконец, изъявил желание сесть на велосипед, к несчастью уже захваченный Эдеком.

Пану Каролю очень хотелось высказать еще несколько поучительных замечаний. Но мальчики уже не слушали его: они пустились кататься по всем комнатам, стреляли и так весело смеялись, что даже Ясь вышел из своей комнатки и встал за креслом, пожирая глазами их прекрасные игрушки. Он вспомнил, что и ему когда-то мать делала подарки: один раз - барабан, другой - картонную лошадку на колесиках, третий - жестяную трубу... По правде говоря, игрушки эти все вместе стоили дешевле, чем велосипед или ружье, и, однако... О, как он желал, чтобы хоть во сне вернулись те незабываемые времена, те убогие игрушки и та, что их дарила с такой любовью!

А мальчики, не обращая внимания на опечаленного Яся, катались, стреляли и кричали, совсем забыв о том, что они уже третьеклассники, а главное сыновья отца, который взял в свой дом сироту, заботится о счастье всего общества и по любому поводу читает им такие назидательные проповеди.

Неумеренное веселье сыновей не понравилось пану Каролю. Он увел жену в другую комнату и сказал с оттенком кроткой горечи.

- Боюсь, дорогая, наши мальчики не поняли того, что я им говорил?

- Но, Кароль!.. Этого быть не может!.. Они всегда тебя понимали... Они не по годам развиты! Разве ты не заметил, как внимательно слушал тебя Эдек?.. Мальчик глотал каждое твое слово... - говорила пани с большим воодушевлением.