Александр Пушкин: Стихотворения неизвестных годов

Могучие наперсники судьбины К ногам невест повергли меч и щит; Кровавый меч героев не лежит У ног одной оставленной Гальвины. Красавица вздохнула, - и другой Ее пленил воитель молодой.

С тех пор один бродил Гараль унылый; Умолк его веселый прежде глас, Лишь иногда в безмолвный ночи час Уединен шептал он имя милой. Война зажглась, - и встречи роковой Пошел искать воитель молодой.

ИСПОВЕДЬ БЕДНОГО СТИХОТВОРЦА.

Священник. Кто ты, мой сын?

Стихотворец.

Отец, я бедный однодворец, Сперва подьячий был, а ныне стихотворец. Довольно в целый год бумаги исчертил; Пришел покаяться - я много нагрешил.

Священник. Поближе; наперед скажи мне откровенно, Намерен ли себя исправить непременно?

Стихотворец. Отец, я духом слаб, не смею слова дать.

Священник. Старался ль ты закон господний соблюдать И кроме Вышнего не чтить другого бога?

Стихотворец. Ах, с этой стороны я грешен очень много; Мне богом было - я, любви предметом - я,

я заключалися и братья и друзья,

Лишь я был мой и царь и демон обладатель; А что всего тошней, лишь я был мой читатель.

Священник. Вторую заповедь исполнил ли, мой сын?

Стихотворец. Кумиров у меня бывало не один: Любил я золото и знатным поклонялся, Во всякой песенке Глафирами пленялся, Которых от роду хотя и не видал, Но тем не менее безбожно обожал.

Священник. А имя божие?

Стихотворец.

Когда не доставало Иль рифмы иль стопы, то, признаюсь, бывало И имя божие вклею в упрямый стих.

Священник. А часто ль?

Стихотворец.

Да во всех элегиях моих: Там можешь, батюшка, прочесть на каждой строчке "Увы!" и "се", и "ах", "мой бог!", тире да точки.

Священник. Нехорошо, мой сын! А чтишь ли ты родных?

Стихотворец. Не много; да к тому ж не знаю вовсе их, Зато своих я чад люблю и чту душою.

Священник. Как время проводил?

Стихотворец.

Я летом и зимою Пять дней пишу, пишу, печатаю в шестой, Чтоб с горем пополам насытиться в седьмой. А в церковь некогда: в передней Глазунова Я по три жду часа с лакеями Графова.

Священник. Убийцей не был ли?

Стихотворец.

Ах, этому греху, Отец, причастен я, покаюсь на духу. Приятель мой Дамон лежал при смерти болен. Я навестил его; он очень был доволен; Желая бедному страдальцу угодить, Я оду стал ему торжественно твердить. И что же? Бедный друг! Он со строфы начальной Поморщился, кряхтел... и умер.

Священник.

Не похвально! Но вот уж грех прямой: да ты ж прелюбодей! Твои стихи...

Стихотворец.

Все лгут, а на душе моей, Ей-богу, я греха такого не имею; По моде лишний грех взвалил себе на шею А правду вымолвить - я сущий Эпиктет, Воды не замутить, предобренький поэт.

Священник. Да, лгать нехорошо. Скажи мне, бога ради, Соблюл ли заповедь хоть эту: не укради?

Стихотворец. Ах, батюшка, грешон! Я краду иногда! (К тому приучены все наши господа), Словцо из Коцебу, стих целый из Вольтера, И даже у своих; не надобно примера. Да как же без того бедняжкам нам писать? Как мало своего - придется занимать.

Священник. Нехорошо, мой сын, на счет чужой лениться, Советую тебе скорее отучиться От этого греха. На друга своего Не доносил ли ты и ложного чего?

Стихотворец. Лукавый соблазнил. Я малый не богатый За деньги написал посланье длинновато, В котором Мевия усердно утешал Он, батюшка, жену недавно потерял. Я публике донес что бедный горько тужит, А он от радости молебны богу служит.

Священник. Вперед не затевай, мой сын, таких проказ. Завидовал ли ты?

Стихотворец.

Завидовал не раз, Греха не утаю, - богатому соседу. Хоть не ослу его, но жирному обеду И бронзе, деревням и рыжей четверне, Которых не иметь мне даже и во сне. Завидовал купцу, беспечному монаху, Глупцу, заснувшему без мыслей и без страху, И, словом, всякому, кто только не поэт.

Священник. Худого за собой не знаешь больше?

Стихотворец.

Нет. Во всем покаялся; греха не вспомню боле, Я вечно трезво жил, постился поневоле, И ближним выгоду не раз я доставлял: Частенько одами несчастных усыплял.

Священник. Послушай же теперь полезного совета: Будь добрый человек из грешного поэта.

ВИШНЯ.

Румяной зарею Покрылся восток, В селе за рекою Потух огонек.

Росой окропились Цветы на полях, Стада пробудились На мягких лугах.

Туманы седые Плывут к облакам, Пастушки младые Спешат к пастухам.

С журчаньем стремится Источник меж гор, Вдали золотится Во тьме синий бор.

Пастушка младая На рынок спешит И вдаль, припевая, Прилежно глядит.

Румянец играет На полных щеках, Невинность блистает На робких глазах.