Пушкин Александр Сергеевич
Стихотворения 1828
А.С. Пушкин
Полное собрание сочинений с критикой
СТИХОТВОРЕНИЯ 1828
ДРУЗЬЯМ.
Нет, я не льстец, когда царю Хвалу свободную слагаю: Я смело чувства выражаю, Языком сердца говорю.
Его я просто полюбил: Он бодро, честно правит нами; Россию вдруг он оживил Войной, надеждами, трудами.
О нет, хоть юность в нем кипит, Но не жесток в нем дух державный: Тому, кого карает явно, Он втайне милости творит.
Текла в изгнаньи жизнь моя, Влачил я с милыми разлуку, Но он мне царственную руку Простер - и с вами снова я.
Во мне почтил он вдохновенье, Освободил он мысль мою, И я ль, в сердечном умиленьи, Ему хвалы не воспою?
Я льстец! Нет, братья, льстец лукав: Он горе на царя накличет, Он из его державных прав Одну лишь милость ограничит.
Он скажет: презирай народ, Глуши природы голос нежный, Он скажет: просвещенья плод Разврат и некий дух мятежный!
Беда стране, где раб и льстец Одни приближены к престолу, А небом избранный певец Молчит, потупя очи долу.
ПОСЛАНИЕ К ВЕЛИКОПОЛЬСКОМУ, СОЧИНИТЕЛЮ "САТИРЫ НА ИГРОКОВ".
Так элегическую лиру Ты променял, наш моралист, На благочинную сатиру? Хвалю поэта - дельно миру! Ему полезен розги свист. Мне жалок очень твой Арист: С каким усердьем он молился И как несчастливо играл! Вот молодежь: погорячился, Продулся весь и так пропал! Дамон твой человек ужасный. Забудь его опасный дом, Где впрочем, сознаюся в том, Мой друг, ты вел себя прекрасно: Ты никому там не мешал, Ариста нежно утешал, Давал полезные советы И ни рубля не проиграл. Люблю: вот каковы поэты! А то, уча безумный свет, Порой грешит и проповедник. Послушай, Персиев наследник, Рассказ мой:
Некто мой сосед, В томленьях благородной жажды, Хлебнув кастальских вод бокал, На игроков, как ты, однажды Сатиру злую написал И другу с жаром прочитал. Ему в ответ его приятель Взял карты, молча стасовал, Дал снять, и нравственный писатель Всю ночь, увы! понтировал. Тебе знаком ли сей проказник? Но встреча с ним была б мне праздник: Я с ним готов всю ночь не спать И до полдневного сиянья Читать моральные посланья И проигрыш его писать.
* * *
Сто лет минуло, как тевтон В крови неверных окупался; Страной полночной правил он. Уже прусак в оковы вдался, Или сокрылся, и в Литву Понес изгнанную главу.
Между враждебными брегами Струился Немен; - на одном Еще над древними стенами Сияли башни, и кругом Шумели рощи вековые, Духов пристанища святые. Символ германца - на другом Крест веры, в небо возносящий Свои объятия грозящи, Казалось, свыше захватить Хотел всю область Палемона И племя чуждого закона К своей подошве привлачить.
С медвежей кожей на плечах, В косматой рысьей шапке, с пуком Каленых стрел и с верным луком, Литовцы юные, в толпах, Со стороны одной бродили И зорко недруга следили. С другой, покрытый шишаком, В броне закованный, верхом, На страже немец, за врагами Недвижно следуя глазами, Пищаль, с молитвой, заряжал.
Всяк переправу охранял. Ток Немена гостеприимный, Свидетель их вражды взаимной, Стал прагом вечности для них; Сношений дружных глас утих, И всяк, переступивший воды, Лишен был жизни иль свободы. Лишь хмель литовских берегов, Немецкой тополью плененный, Через реку, меж тростников, Переправлялся дерзновенный, Брегов противных достигал И друга нежно обнимал. Лишь соловьи дубрав и гор По старине вражды не знали И в остров, общий с давних пор, Друг к другу в гости прилетали.
ЭПИТАФИЯ МЛАДЕНЦУ. <����КН. Н. С. ВОЛКОНСКОМУ>
В сиянии и в радостном покое,
У трона вечного творца, С улыбкой он глядит в изгнание земное, Благословляет мать и молит за отца.
* * *
Kennst du das Land...
Wilh. Meist.
По клюкву, по клюкву,
По ягоду, по клюкву...
Кто знает край, где небо блещет Неизъяснимой синевой, Где море теплою волной Вокруг развалин тихо плещет; Где вечный лавр и кипарис На воле гордо разраслись; Где пел Торквато величавый; Где и теперь во мгле ночной Адриатической волной Повторены его октавы; Где Рафаэль живописал; Где в наши дни резец Кановы Послушный мрамор оживлял, И Байрон, мученик суровый, Страдал, любил и проклинал? - - - - - - - - - - - - - - Волшебный край, волшебный край, Страна высоких вдохновений, <����Людмила> зрит твой древний рай, Твои пророческие сени.
На берегу роскошных вод Порою карнавальных оргий Кругом ее кипит народ; Ее приветствуют восторги. Людмила северной красой, Вс° вместе - томной и живой, Сынов Авзонии пленяет И поневоле увлекает Их пестры волны за собой.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу